Павлина

Амвросий. Шестой.

Слива. Можешь жить спокойно... А то у меня в молодости с одной попадьей рехлекс случился. Я из себя видный был, при усах, силенка у мускулах водилась. Приглянулась мне попадья, молодая, белотелая, годков на двадцать пять, глаза медовые. Усе дело вроде готово. Я ей и то и се, и она мне и се и то. Говорит: «Приходи до меня». Отвечаю ей: «Долгогривый же тебя, как пес, оберегает». — «А ты, — говорит, — как колокола к вечерней службе ударят, ко мне — через сад. Я тебе калитку открою». Сказано — сделано. Колокола ударили — я к ней. Любовь, конечно, поцелуи всякие на полный ход. Таким манером мы с ней цельный сезон провели. Колокола ударят — я к ней. Рехлекс... Однажды батюшка дознался. Завел меня причищаться и заместо вина-кагора касторкой напоил... Но рехлекс еще долго работал... Уже у другой местности я проживал, а усе, как колокола ударят, я на ноги вскакиваю... Ноги в чоботы сую. Рехлекс. Наука. Обожаю науку. Про Ивана Павлова слыхал?

Амвросий. Зашел бы ко мне повечерять... Чарочку бы опрокинули. Настоечки какой...

Слива. Милай, ты меня в религиозные сети не вовлекай. Я — атеист. А религия — дурман. Я это уполне твердо знаю со дня моего младенчества, хотя я и крещеный. Бога нет.

Амвросий. Есть бог.

Слива. Нема бога.

Амвросий. Есть господь всевышний.

Слива. Нема всевышнего.

Амвросий. Есть.

Слива. Нема.

Амвросий. Есть.

Слива. Выясним этот вопрос в кооперации.

Уходят. Появляются Пчелка и Тамара. Пчелка с аккордеоном.

Тамара. И почему вы до сих пор не женаты?

Пчелка. Художник должен быть свободной личностью. Супружеские цепи связывают творческие порывы.

Тамара. И вы никого не любите?

Пчелка. Художник всегда должен быть влюблен, иначе в нем перестает звучать струна вдохновения.

Тамара. Струна — это, конечно, важно... Мой начальник должен быть здесь?

Пчелка. Серьезный по общему виду человек.

Тамара. Утюг он, а не человек!

Пчелка. Гладит, что ли?

Тамара. Как вы можете так говорить?

Пчелка. Я художник, должен мыслить оригинально.

Тамара. Значит, вы никогда не женитесь?

Пчелка. Никогда!

Тамара. Если даже полюбите сильно?

Пчелка. Я уже любил дважды безумной любовью.

Тамара. А где же они?

Пчелка. Одна сбежала учиться, а другая сбежала, пока я учился.

Тамара. Ученье — свет...

Пчелка. Именно... А вы любите музыку?

Тамара. Обожаю. Когда слышу хорошие песни, симфонии и увертюры всякие — голову теряю.

Пчелка. Сыграть вам? Только это мои личные сочинения.

Тамара. Сыграйте. У вас огромный дар мелодии.

Пчелка. Искра таланта. (Играет и поет.)

Я любил одну милую
И по виду хорошую;
Сколько было ей сказано,
Сколько было расспрошено!
Я дарил голубые цветы полевые.
Я ей сердце свое подарил,
Потому что любил,
Потому что я очень любил.

Мы ходили над речкою,
Мы бродили над быстрою;
Я любовь эту чудную
Перечувствовал-выстрадал.
Я ей пел бесконечно
Про любовь и про вечность.
Я ей сердце свое подарил,
Потому что любил,
Потому что я очень любил.

Но она не ответила,
Обманула-слукавила,
И с любовью горячею
Одиноким оставила.
Отцвели голубые
Цветы полевые...
Я ей сердце свое подарил...
Так зачем я любил,
Так зачем я так сильно любил?

Тамара. Так вот вы какой?!

Пчелка. Какой?

Тамара. Удивительно талантливый! Повторите еще первую строфу.

Пчелка. Пожалуйста. (Начинает петь.) «Я любил одну милую...».

Раскрывается окно. В окне — Павлина.

Павлина. Андрей, нельзя ли выбрать более подходящее место для вокала? Ты мешаешь работать.

Пчелка. Извиняюсь, я провожал гражданку на работу. Товарищ ороситель с вами?

Павлина. Товарищ Непочатый здесь.

Тамара. Спросите, пожалуйста, я не нужна Василию Ермолаевичу?

Непочатый (появляясь в окне). На сегодняшний день вы свободны.

Входит Казанец.

Казанец. Я считаю, с теорией вы уже покончили?

Павлина. Нам осталось немного.

Казанец. Вот за то я и беспокоюсь.