— Ты смелая, сильная, честная, и это прекрасно. Но для меня сейчас важнее то, что ты бесконечно желанная. И я не оставлю свою жену в одиночестве ни в брачную ночь, ни в какую другую.
— И я должна спать с вами?
— Обязательно.
— Нет...
— Нет ничего постыдного в супружеской близости. Это не больно и не страшно. Это очень даже приятно, Белль.
— Нет, нам надо поговорить.
— Согласен. Но сделаем это позже. Теперь не время для разговоров. — И он стал покрывать ее страстными поцелуями.
— Не смейте! — вскрикнула Изабелл и оттолкнула его от себя.
Принц помрачнел, но все же подчинился.
— Благодарю за понимание, — произнесла она холодно и спрятала свою наготу под тканями.
— Знаете, почему я согласилась выйти за вас замуж?
— И почему же?
— Чтобы в вашем королевстве воцарились мир и покой. Вы назвали наш брак главным условием благоденствия Карума. Вы напомнили мне о моем долге за спасение, и я приняла ваше предложение. Но это не дает вам права насильно овладевать мной.
— Не забывай, Изабелл, что, поклявшись быть моей супругой, ты сама дала мне такое право. По нашим законам, как и по законам любой другой страны, двое могут называться супругами, только благодаря соответствующим супружеству интимным отношениям, от которых рождаются дети. Или тебе это не известно, жена? — Тон его был уже насмешливым.
Изабелл же была готова расплакаться.
Тут принц наконец осознал, насколько не готова эта девушка к таким отношениям. Споря с ним, изобретая встречные доводы, она распаляла в нем кровь. Теперь же, когда ее глаза стали влажными от подступающих слез, она вызывала в нем сочувствие и сожаление.
— Белль, умоляю, не смотри на меня так. Я не заслужил такого отношения. Ты же знаешь, что у меня и в мыслях не было обидеть тебя.
Изабелл отвернулась. Он присел к ней поближе. Провел ладонью по шелковистым волосам. Снял тяжелое ожерелье с ее груди.
— Я никогда не потребую большего, чем ты сама захочешь мне дать.
— Не могу...
— Сможешь, — уверил принц и ласково поцеловал жену.
Этот поцелуй унес ее далеко от всяких сомнений. Он наполнил ее неистовством страсти и терпкостью влечения. Белль охотно возвращала поцелуи своему спасителю, пока глубокие и нежные прикосновения губ не соблазнили ее поддаться его нежности.
Изабелл томно путала его волосы, гладила его лицо, а он ласкал ее талию, бедра. Женщина издала сладкий стон неукротимого желания, но, ощутив его приближение, вновь оттолкнула принца.
— Нет! Так поступать нельзя! Это неправильно! — услышал принц.
Мужчина начинал терзать терпение и уже отчаялся урезонить ее доводами разума. И теперь сидел молча, мрачно наблюдая за девушкой, прячущейся под тяжелыми одеждами.
— Прости, Рафик. Я не должна была поощрять вас ласками. Я не должна была позволять вам класть меня на эту постель. И замуж за вас мне тоже выходить не следовало. Ведь я не знала, что вы захотите со мной этого...
Он снова постарался обернуть все в шутку:
— Жена! У тебя поистине странные представления о браке.
— Но все же наш брак — дело особое.
— Возможно — днем, но не ночью. По ночам королевский брак такой же, как и у всех людей. И не было, бы меня на свете, не будь это так. Как еще зачать наследников, если не в постели?
— Наследников?!
— Да, именно. Детей, если тебе так больше нравится.
— Но не сегодня же!
— А что нам мешает?
— Критические дни, — смущенно призналась Изабелл.
Рафик обсыхал после душа. Он промокнул торс банным полотенцем и отбросил его от себя. Он был напряжен и раздражен. И все же в глубине души искренне посмеивался над собой, над Изабелл и над их неудавшейся первой брачной ночью.
Ясно, что жена панически боится его. И немудрено. За столь короткий срок Изабелл так много пришлось преодолеть, перенести, передумать. Она испытала столько опасностей, сомнений и тревог. Слишком много, слишком быстро, слишком необычно изменилась ее жизнь. Она приняла великое и смелое решение, последствия которого стали непредсказуемыми для нее самой.
И, несмотря на ее слезы, возгласы испуга и непримиримые доводы, принц был восхищен ее отвагой, цельностью и упорством.
Теперь он совершенно ясно осознал, что в ее согласии на брак не было ни толики эгоизма, тщеславности и личного расчета. Что это согласие было продиктовано лишь чувством признательности и желанием помочь человеку, который вырвал ее из рук бандитов.
Был и приятный момент. Рафик узнал, что не безразличен ей. Он это чувствовал. И все же она отвергла его, а ведь до сих пор ни одна другая женщина не отвергала его...