Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами с брюшной полости
За последние годы деятельность нашей лаборатории была направлена главным образом на изучение различных физиологических явлений у собак, подготовленных к наблюдению, благодаря разнообразным и задолго исполненным над ними хирургическим операциям. Таким образом перед нами прошел не один десяток собак, которым была произведена та или другая операция. Каждая из этих собак по-своему относилась к нашим вмешательствам, - одни индифферентно, другие протестовали, - отчего на наших глазах разыгрывались те или другие явления. Накопляясь более и более, эти явления в конце концов дали нам, хотя и сырой, но большой и крайне интересный материал. Придется ли разработать его, я не знаю, но и в настоящем его виде материал, как мне кажется, заслуживает быль сообщенным.
Я сознательно озаглавил свой доклад «Наблюдения», потому что все наши явления наблюдались как побочные при различных оперативных вмешательствах, произведенных с другой целью. Однако эти побочные наблюдения носят на себя следы эксперимента. В нашем распоряжении находились всегда здоровые животные; у этих животных определенным образом нарушалась норма, и на определенные нарушения они отвечали определенными же явлениями. Интересующие нас теперь операции относились к брюшной полости, и я опишу свои наблюдения по четырем типам этих операций.
К первой группе принадлежат те случаи, в которых с особой целью делалась возможно доступной для хронического наблюдения двенадцатиперстная кишка. Ради этого проводился разрез по белой линии живота и извлекалась наружу двенадцатиперстная кишка. Она закреплялась в углах разреза белой линии (середина которой снова сшивалась) и лежала, таким образом, прямо под кожей. Большею частью получалось первичное натяжение кожной раны. Судя по первому времение маленькая операция переносилась животными вполне благополучно, но первые же собаки дали крайне странные явления в последующий период. Недели две после операции животное пользовалось полным здоровьем; сначала только немного поголодало, а затем стало кормиться досыта. К концу этого срока совершенно неожиданно были замечены изъязвления на слизистой оболочке рта. Первое предположение, конечно, было о каком-либо загрязнении, но различные дезинфицирующие промывания только очищали язвы, не приводя к их заживлению; напротив, последние делались все больше и больше. К концу третьей недели собака представила еще более странное явление: она стала плохо владеть задом. Сначала это выражалось неловкими поворотами на задних ногах, их слабостью, в конце дело дошло до полного их паралича. Паралич постепенно полз вверх, захватил передние конечности, перешел на шею, голову, и в конце концов собака умерла, по всей вероятности от паралича дыхания. Обнаружение и распространение паралича протекали в течение одной недели, а от операции до смерти прошло не более одного месяца. Ввиду возможности какой-либо специальной болезни у нашего животного мы воспользовались любезно предложенной помощью опытного ветеринара Тартаковского, но какой-либо известной болезни не оказывалось. Бешенство, не говоря о подробностях клинической картины, исключалось отрицательным результатом прививки мозга кролику. Предположению о чуме, острой и хронической, не отвечали ни клинические симптомы (хорошее самочувствие, аппетит и чистота слизистых оболочек носа и глаз), ни патологоанатомические данные. Вообще инфекционный характер заболевания не был вероятен в виду пробы, произведенной Тартаковским с втиранием распада слизистой оболочки полости здоровым собакам с царапинами во рту. Таким образом мы пришли к тому убеждению, что в данном случае никакой «обыкновенной» болезни нет и что перед нами имеется что-то особенное. На вскрытии вся слизистая оболочка рта представлялась покрытой симметрическими изъязвлениями, причем эти изъязвления носили характер, так сказать, холодных, т. е. в них не было резких воспалительных явлений, кроме легкой отечности ткани под распадающейся слизистой оболочкой. Что касается других патологоанатомических изменений, то мы должны отметить только экстравазаты на слизистой оболочке кишек выше и ниже выведенной петли. В мозгу тоже никаких изменений не было найдено. Приходилось думать в силу всего приведенного, что мы имели дело с каким-то своеобразным рефлексом. Интересно было, конечно, прочнее установить связь этого рефлекса с производимой нами операцией. В этой связи мы убедились сейчас же на другой собаке, а потом и еще на трех. У всех их в скорости развился язвенный стоматит, но нервных явлений не было. Однако думаю, это не может говорить против связи описанного на первой собаке паралича с операцией. Очевидно, там рефлекторные влияния случайно были сильнее, чем у последних собак, почему они дали более сильный эффект. В этом утверждает нас дальнейший ход стоматитов. Тогда как у первой собаки стоматит все усиливается, у последних с течением времени наблюдался обратный ход процесса.