Труд Гарвея - не только редкой ценности плод его ума, но и подвиг его смелости и самоотвержения. Так, через крест поношений прокладывала себе дорогу в те времена научная истина. Это можно видеть и чувствовать в его книжке.
Профессор Ив. Павлов
Март 1924 г.
Предисловие к книге профессора Цур-штрассена «Поведение человека и животных в новом освещении»
Настоящая брошюра представляет собою одну из удачных теоретических попыток обосновать строго естественно-научное понимание жизни вплоть до ее крайнего предела в виде психических явлений. Было бы, однако, достойным сожаления недоразумением видеть в идее ее автора близорукий материализм, который грубо и преждевременно упрощает предмет и тем принижает его в глазах трезвых и цельных натур. Истинно активный ум в строгом естественно-научном понимании всей целостной, без малейшего остатка, жизни видит только признание действия основного условия всего существующего - закона причинности. Тема жизни все же остается для него и теперь необозримо сложной и величественной, но вместе с тем постоянно воспламеняющей его энергию на неизбежное, неукоснительно подвигающееся вперед углубление в ее механизм, чтобы сделать нашу жизнь все более и более сознательно самоуправляющейся, иначе сказать научно рассчитанной, и, стало быть, все более и более целесообразной и счастливой.
Проф. Ив. Павлов
Апрель, 1924
Предисловие к книге Б. Н. Бирмана «Экспериментальный сон»
Настоящая экспериментальная работа доктора Б. Н. Бирмана значительно приближает к окончательному решению вопрос о физиологическом механизме гипноза. Еще две-три добавочные черты - и в руках физиолога окажется весь этот механизм, так долго остававшийся загадочным, окруженным даже какою-то таинственностью.
Проф. И. Павлов
Ноябрь, 1924
Предисловие к книге акад. Н. П. Кравкова «Основы фармакологии»
Настоящая книга, конечно, не нуждается ни в какой посторонней рекомендации. Автор ее - выдающийся естествоиспытатель, привлекший к себе чрезвычайное внимание в особенности своими последними, к величайшему сожалению, преждевременной смертью оборванными работами. Книга за себя говорит уже своими многими изданиями. И это издание, как и предшествующие, к печати подготовлено перед смертью самим автором, постоянно ставившим себе задачей новое издание приводить в полное соответствие с современным состоянием науки.
Я позволил бы себе только подчеркнуть следующее. В фармакологии, конечно, должны иметь первенствующее значение анализ физиологического действия лечебного вещества и соотношение этого действия с этиологией и симптомами патологических состояний. А это в данном случае достигнуто в высшей степени, помимо крупного таланта и страстной исследовательской энергии, благодаря еще и предварительной первоклассной как физиологической, так и патологической школе автора.
Проф. Ив. Павлов
Ноябрь, 1924 г.
Заключительное слово почетного председателя на научном совещании врачей Обуховской больницы (Ленинград), посвященном памяти проф. А. А. Нечаева
(9 января 1925 г.)
Клиницисты давно стоят на той точке зрения, что имеется определенная область нервнотрофических расстройств. Физиологи в своих опытах иногда не могут создать всех тех уклонений от нормы, которые дают жизнь и клиника. Так обстояло дело до последнего времени с перерезкой нервов, после которой ничего особенного заметить не удавалось. В настоящее время это положение радикально меняется, и теперь можно признать, что рядом с сосудистой иннервацией должна быть признана трофическая иннервация. В недавнее время голландцу Мекке удалось обнаружить, что к поперечнополосатым мышцам идут еще какието симпатические нервы, влияющие на химием клетки; а в лаборатории проф. Орбели было доказано, чтсдражение этих нервов на обескровленной мышце освежает и восстанавливает мышцу до нормы. В другой лаборатории получены совершенно обратные результаты при раздражении этих нервов на здоровой мышце, в результате чего получается истощение мышцы. Существует 2 сорта нервов как для сердечной мускулатуры, так и для поперечнополосатых мышц, которые влияют на химизм мышц, усиливая его и ослабляя его; а так как все ткани нашего тела живут, то в других тканях должны быть и имеются такие же нервы. Трофические нервы, таким образом, существуют и для остальных тканей, ибо существование их логически следует допустить. В течение жизни они могут раздражаться через свою рефлекторную дугу, причем возможны нормальное и ненормальные отношения. Существование успешных исходов при описанных сегодня операциях легко объяснимоc физиологической точки зрения таким образом, что в тканях имеются трофические рефлексы, причем их можно устранить перерезкой рефлекторной дуги, действуя на центральный или периферический конец ее, так что эффект может получиться и в том и в другом случае. Теперь мы можем немного пофантазировать. Положим, что мы имеем раковую опухоль, возникающую под влиянием какой-то не известной нам причины, при этом постоянное раздражение дает рефлекс на трофические раздражающие нервы, в результате которого это вредное раздражение продолжает разрушать ткань, поэтому перерезка нервов (трофических), нарушая и прерывая дугу, может дать благоприятный эффект. Таким образом, с физиологической точки зрения трофическая иннервация имеет полное признание физиологов и хирурги это должны принять во внимание.