Анна уже собиралась принять подарок, когда появилась Катарина. Анна мгновенно нахмурилась. Она ждала неприятностей от Катарины и не ошиблась. Катарина с самым вежливым видом осведомилась у военного, кем ему приходится дама, которой он собирается сделать подарок.
– Кем прихожусь? – военный слегка растерялся, но тут же принял учтивый вид и как мог вежливо ответил. – Никем, к сожалению. Это всего лишь знак внимания.
– Знак внимание незнакомой даме, которой вы собираетесь… – Катарина сделала паузу, показывая всем своим видом, что ожидает продолжения от военного. Прекрасно понимая, что ничего не сможет ответить, военный извинился и быстро ретировался.
– Как ты смеешь вмешиваться в мою жизнь? – прошипела Анна в сторону Катарины.
– А как ты смеешь быть столь легкомысленной? – спокойно ответила Катарина. – Ты недостаточно глупа для того чтобы не понимать чего именно ждал от тебя этот военный.
– А тебе какое дело? – разозлилась Анна. – Может я ему просто понравилась, и он захотел сделать мне подарок?
– Ты не примешь подарков от незнакомых мужчин, – с отчётливой угрозой произнесла Катарина.
– Ненавижу тебя! – закричала Анна и вся в слезах ушла.
Катарина выждала немного времени и только после этого пошла вслед за Анной. Её встретил укоризненный взгляд Иоганна Лукаса.
– Перестань мучать сестёр! – только и сказал он.
Спустя час они уже покидали Гостиный двор, направляясь в Павловск. Анна не смотрела в сторону Катарины, всем своим видом показывая, что не собирается с ней разговаривать.
Глава 7
Директор морского корпуса, Богдан фон Глазенап, прохаживался между своим столом и тремя курсантами. Все трое стояли навытяжку и ждали вопросов.
Фон Глазенап подошёл к Артуру Астольцу.
– Позвольте спросить кадет, что у вас с глазом? Вы всё время пытаетесь его открыть, но поскольку он весь заплыл, сделать это не так просто. Со стороны это выглядит так, будто вы смотрите на меня свысока. Так что у вас с глазом, кадет Астольц?
– Пчела укусила! – чётко, по-военному ответил Астольц.
– Пчела, значит укусила? А почему у вас глаз синий?
– Такая пчела попалась!
Фон Глазенап ничего не ответил. Он только сделал шаг вправо и внимательно всмотрелся в лицо Акатьев.
– Знаете, кадет, когда смотришь на ваш нос, создаётся впечатление, что на нём штамповали монеты!
– Вот, вот, – оживился Акатьев, – монета всему и виной. Я её к носу привязал…ну… чтобы дыхание отработать. А потом поскользнулся и прямо носом в землю.
– Удивительно просто до чего вы изобретательны. Ну а вы кадет? – Фон Глазенап устремил взгляд на распухшую губу Никиты Анчукова. – Небось, тоже пчела укусила или монету не туда привязали?
– Рыбой отравился, – не моргнув глазом отчеканил Никита. – А с неё косточка прямо в губу воткнулась. Вот она и распухла.
Фон Глазенап одобрительно покачал головой.
– Прекрасно. Просто прекрасно. И в качестве особого расположения за вашу откровенность, собираюсь возложить на вас особую ответственность. Но это после того, как появится Азанчеев. Кстати, почему его всё ещё нет?
– Кадет Азанчеев сидит в трюме! – раздался единый ответ.
– Полагаю, этот трюм находится…не на нашем корабле?
Все трое отрицательно покачали головой.
– Ну что, ж, тогда начинайте втроём, а для кадета Азанчеева мы позже изыщем способ поощрения.
Спустя час все трое, закатав штанину до колен, мыли полы в столовом зале, который по своим размерам превосходил любые другие помещения в здание.
– Скоро выпуск, а мы, почти офицеры русского морского флота, полы моем, – с досадой бросил Артур. Он несколько раз макнул тряпку в ведро с водой, выжал и, опустившись на коленки начал неторопливо тереть ею пол.
– Не надо было начинать, – откликнулся Андрей. Он мыл полы между столами и оттого была видна только часть его головы. – Знал ведь, что Пётр рассердится.
– Он всегда сердится! – отозвался Артур.
– Не всегда! – возразил Никита. Он мыл полы у самой дальней стены. Оттого и приходилось едва ли не кричать. – У него две занозы. Анна и Гера. Не тронешь их, и слова не скажет в ответ.
Внезапно раздался хохот. Смеялся Андрей.
– Ты чего радуешься? – закричал в его сторону Артур.
– Вспомнил, как он жандарма положил. Нас бил и ничего, а его одним ударом уложил. То ли жандарм хилый попался, то ли мы больно крепкие оказались.