Ольга Владимировна Азанчеева, прекрасно знала характер Олега. Она знала, что Олег недолюбливает своего брата Петра и всячески пыталась исправить. Это была мать, в самом полном и самом прекрасном смысле этого слова. Весь смысл её существования заключался в сыновьях, Олеге и Петре. Всё её мысли и поступки так или иначе были связаны с ними. Ольге Владимировне исполнилось сорок пять лет. Это была невысокая женщина с очень строгим взглядом. Ещё большей серьёзности ей добавляли очки на серебристой оправе. Она всегда зачёсывала волосы назад и носила платья с высоким воротником, плотно облегающим шею. При первом взгляде на неё создавалось впечатление, что она немедленно начнёт вас отчитывать. В обществе, Ольга Владимировна считалась женщиной строгих взглядов. Что вызывало немало слухов, в основном негативных. Но в действительности, этот образ предназначался, в большой степени для сыновей и в меньшей степени для слуг. Но и те, и другие давно поняли, что Ольга Владимировна добрейший души человек. Они это понимали, но делали вид, будто относятся к ней, так как она и показывает.
Глава 4
В то время, когда Анна Анчукова собиралась поехать в дом к Азанчеевым, Ольга Владимировна беседовала в гостиной со своим поверенным, Михаилом Акатьевым. Михаил Акатьев доводился родным отцом Андрею Акатьеву, другу Петра. Слушая его, Ольга Владимировна то и дело поддавалась вперёд и взволнованно прижимала руки к груди.
– Михаил Андреевич, что же будет? Что же будет? – с волнением спрашивала Ольга Владимировна.
– Не стоит беспокоиться, – раздался уверенный ответ, – дело разрешиться в ближайшие два – три дня. Граф Азанчеев уже принёс свои извинения и выразил готовность возместить ущерб, вызванный его действиями. Жандарм в целом не пострадал, если не считать небольшой вздутости на подбородке. Его подержат несколько дней для приличия, а затем без каких-либо обвинений выпустят на свободу.
– Несколько дней? – в ужасе вскричала Ольга Владимировна. – А где он будет спать? Что он будет есть?
– Граф Азанчеев просил передать, что чувствует себя прекрасно и ни в чём не нуждается!
Ольга Владимировна не сразу поверила, Ей казалось, что поверенный говорит всё это лишь для того чтобы успокоить её. Она сомневалась лишь до той поры, пока поверенный не рассмеялся. Правда он тут же принёс извинения и объяснил причину своего веселья.
– Ему даже нравится находиться за решёткой. Граф Азанчеев сравнивает своё положение со штормом. Если не считать раздражения, которое испытывают жандармы всякий раз, когда он «управляет кораблём», выглядит его пребывание в жандармерии вполне…весело. В целом, как и объяснил сам граф Азанчеев: «он попал в шторм и как капитан судна не имеет права допустить кораблекрушения. А для этого, первым делом необходимо выбросить всё лишнее за борт.
– В каком смысле «выбросить всё лишнее за борт»?
– Полагаю, речь шла о матрасе, одеяле и скромной еде, которую я попросил ему передать от вашего имени!
– Пусть только вернётся. Я ему покажу «кораблекрушение», – Ольга Владимировна не успела, как следует разгневаться, ибо в это мгновение в гостиной появилась взволнованная Анна. Она слышала последние слова. Как следствие, у неё на глазах появились слёзы:
– Всё плохо? – только и смогла вымолвить Анна.
Ольга Владимировна быстро распрощалась с поверенным, чтобы тут же подойти к Анне. Она обняла Анна и как могла мягко успокаивающе сказала:
– Что ты, милая моя? Что ты? Не надо плакать. В особенности из-за этого неблагодарного мальчишки. Пока мы здесь волнуемся, он развлекается в жандармерии. В шторм он попал…настоящий шторм начнётся, когда он вернётся домой. Пойдём, пойдём… – Ольга Владимировна усадила Анну на дивана и протянула ей платок. – Я только что разговаривала с господином Акатьевым. Он заверил меня, что все вопросы исчерпаны. Пётр вернётся домой через несколько дней.
– Я так испугалась, – Анна взяла платок и вытерла слёзы, – я думала, с ним случилась беда!
– Да что с ним может случиться? – в гостиной появился Олег. Он был навеселе. Он часто приходил навеселе. – Это же граф Азанчеев, собственной персоной. То, что дозволено ему, не дозволено другим смертным.
– Олег! Прекрати немедленно! – Ольга Владимировна со всей строгостью посмотрела на сына. Тот в ответ насмешливо заулыбался.
– Нижайше прошу прощения. Я совсем забыл, что в этом доме дозволяется лишь восхвалять графа Азанчеева. Напоминайте мне матушка, напоминайте почаще о сем факте, дабы вскорости мне будет должно осознать собственную ничтожность.