Выбрать главу

С большой теплотой вспоминаю о Полтавском педагогическом институте, который окончил, о преподавателях педагогики, литературы, истории. Здесь педагогика была не засушенными выводами, а живым, ярким рассказом об искусстве воспитания, о методах воздействия на сознание и чувства. Здесь научили меня любить слово. Никогда не забуду, как мы писали в институте сочинения о вечерней заре и январской метели...

Окончив факультет языка и литературы, я с волнением переступил порог средней школы. Занимаясь со старшими воспитанниками, в то же время не мог жить без малышей; был вожатым в одном из отрядов, помогал старшей пионервожатой, ходил с детьми в туристические «походы.

И вот теперь, раздумывая о работе педагога, прихожу к выводу: дети тянутся к тому, кто сам тянется к ним, не может жить без них, находит счастье и наслаждение в общении с ними. В первые годы педагогической работы я, конечно, не задумывался над этой закономерностью, меня просто радовали дети. Как кончался учебный год, вместе с ними отправлялся в поход — в поля, леса, на берег реки. Для меня было счастьем ночевать вместе с детьми под яркими южными звездами, варить кашу, рассказывать содержание книг, легенды, сказки. Наверное, и дети поэтому с удовольствием шли под знойными лучами солнца, несли тяжелые рюкзаки.

В летнее время многие малыши оставались без надзора (детских яслей и садов в те годы в селе не было); я собирал малышей, играл с ними, устраивал для них на берегу пруда что-то похожее на нынешний самодеятельный пионерский лагерь.

Подросткам хочется поехать летом в «морское путешествие»— плыть на лодке'через пруд в реку, высадиться где-нибудь на «необитаемом» острове... Я только теперь догадался, что эту мысль внушил им сам, а тогда мне казалось, что она возникла у них независимо от моих рассказов. Но лодок у нас не было, и вот я с самого начала учебного года коплю деньги, весной покупаю у рыбаков две лодки, третью купили родители, и наша

флотилия уходит в плавание. Может быть, кто-нибудь подумает, что автор хочет выдать все эти факты за его исключительную заботу о детях. Нет, лодки покупались потому, что мне хотелось доставить радость детям — детская радость была для меня самым большим счастьем.

Меня интересовал каждый ребенок: хотелось узнать, чем он живет, что его волнует и интересует, какие у него радости и невзгоды. Круг моих друзей с каждым днем расширялся, моими друзьями и, как понял позже, воспитанниками становились н те дети, которых я не учил на уроках.

Как преподавателю языка и литературы, мне поручили организацию литературного кружка. Дали брошюру с методическими указаниями, но с самого начала все пошло не так, как рекомендовали указания. Я стал читать детям свои стихи. Конечно, не собирался пробудить у ребят поэтические способности, но как-то само собой получилось, что вокруг меня создалась группа юных поэтов и любителей художественного слова.

В тихие весенние вечера, в ясные солнечные дни по воскресеньям и праздникам мы шли в поле, на берег пруда, в дубраву, садились где-нибудь на лужайке и слагали стихи и поэтические описания того, что мы видели, слышали, о чем думали. Из стихов и рассказов составлялись сборники, которые мы называли литературным журналом.

У некоторых детей открылся настоящий поэтический талант. Помню, меня поразили стихи Алеши К. — в них рисовались целые картины. Каково же было мое изумление, когда я узнал, что Алеша нь успевает по родному языку, не хочет решать задач на уроках арифметики... Все это казалось чудовищной нелепостью. Чем ближе я узнавал Алешу, тем больше убеждался, что нормальный человек не может быть неуспевающим. В каждом ребенке открывалась какая-нибудь способность, и у меня все больше крепло убеждение, что нет детей неспособных, бездарных, ленивых. У меня не было ни одного неуспевающего; в первые годы работы в школе очень удивлялся, что кое у кого из учителей дети не учат уроков, получают «неуды» («двойки), остаются на второй год в том же классе. Главное, что должно, мне казалось тогда, заставлять ребенка учиться, — это уважение к учителю, вера в свои силы, интерес к знаниям, жажда познания.

Мне хотелось как можно полнее удовлетворить разнообразные интересы и стремления детей. Другими словами, хотелось, чтобы детям было интересно жить и учиться.

В те годы страну волновали первые дальние полеты советских летчиков, далекие походы в Арктику, строительство новых городов в тайге. Мы с детьми не только писали стихи о героях, но и играли в путешественников и открывателей новых земель. На окраине села стояла заброшенная, полуразрушенная хата; мы устроили в ней нечто похожее на каюту парохода и назвали свой воображаемый корабль — «Северный Робинзон». Здесь мы читали книги о выдающихся путешественниках, рисовали карту наших воображаемых открытий.