- Вот же насекомое занудное... - Тут же мне стало стыдно - человек (ну, положим, не совсем человек...) страдает, а я над ним прикалываюсь!..
И, чтобы загладить неловкость, я закрыла глаза и попыталась вспомнить, всё, что в итоге привело меня в этот лес.
Перед глазами мелькали лица пассажиров, обозленно - обиженное лицо водителя, удар - и крыло на стекле... И тут - как ударом по голове - ощущение кого-то внутри себя, кого-то второго - и понимание, что он...
Потом наступила боль, наступила, как наступают на недокуренный «бычок», с каким-то сладострастием размазывая целлюлозу фильтра по асфальту; боль - и темнота...
... Придя в себя от «вторжения извне» я кое-как, упираясь руками в землю и, естественно загребая под ногти землю пополам с хвоей (в другое время я бы уже, шипя на весь белый свет, выковыривала эту гадость из-под ногтей, но сейчас было не до этого...), подтянула колени и с третьей попытки всё-таки встала. Меня шатало так, будто я только что переболела жесточайшей ангиной, голова... нет, не трещала, не раскалывалась - всё это были слишком мелкие и незначительные определения для моего самочувствия: судя по ощущениям, в моей голове только что устроили «разборку» четыре всадника Апокалипсиса, и непонятно, кто из них победил...
Прислонившись спиной к ёлке, я с трудом сфокусировала взгляд на Крылатом, а он...
А эта, не побоюсь этого слова, сволотщ, сидела, опершись о низко растущую ветвь дерева крылом, причём тем, которое я вправляла!.. Легко было догадаться, что индивид уже здоров, а я!..
- Ну ты, кузнечик инопланетный! Зелюк хрюкотальный!.. Ах ты ж, шарёк скливкий!.. Расфуфыренная пелицапля!..- попёрло из меня нечто люис-кэрроловское, но Крылатый не обиделся: он встал одним слитным движением, напомнившем мне движение стали, вынимаемой из ножен; подошёл ко мне и - поднял меня к своему лицу. Наверное, со стороны, это смотрелось очень странно, но мне было всё равно - от его крыльев, почти обернувших меня, как плащ, на меня изливалось блаженное тепло...
Не знаю, сколько мы так стояли, но через какое-то время Крылатый, почти прокаркав, рванул к дороге и потащил меня следом. Я, ухватив по пути сумки, не возражала - «Всё равно скоро домой» : билось в голове успокаивающим рефреном. (Почему-то я ни капли не боялась его - каким-то глубинным знанием, знанием, которое мы, городские жители, почти потеряли в наших бетонных муравейниках, чувствовала, что он не причинит мне зла...)
У дороги мы долго стояли - вернее, стоял Крылатый, а я почти висела на его крыле, с трудом заставляя пальцы, ухватившиеся за его шею, не разжиматься, - но потом он что-то сказал, посмотрев на меня, и я поняла, что он спрашивает, что будет со мной дальше.
Я, тихо хмыкнув, поняла, что пора прощаться - сейчас это крылатое чудо улетит и всё..., в смысле, сказка кончится!.. Но - надо, так надо - попыталась сосредоточится на мысленных образах, и передала ему следующие картинки: утро - дорога - машина - деньги за проезд - родной город - дом.
Зачем только ввернула дом, сама не понимаю - до моей квартиры от остановки ещё топать и топать...
Крылатый что-то утешающее клекотнул, а потом посмотрел мне в глаза. И я опять «поплыла»...Эти переливы света в его глазах - слов нет! Будто погружаешься в океан электричества и грозовых страстей...
А он в это время схватил мою левую руку и ... выпустил изо рта что-то вроде тонких шипов золотистого света, и эти шипы пронзили мою ладонь!..
От боли я пришла в себя и почти успела заорать, как вдруг ... почувствовала, что я уже не стою на земле - я лечу!
Последней, и как водится, самой глупой мыслью, перед тем, как мой мозг ушёл на перекур, было воспоминание мультяшной жирнющей гусеницы с ма-а-ахонькими крылышками, которыми эта гусеница колотила по воздуху и, видимо в экстазе, орала: «Я бабочка, я - большая бабочка! Я летю-у-у-у!..». Я ещё успела понять, что это видение передалось и Крылатому, и развеселило его и - отключилась...
В себя я пришла на родной скамейке напротив подъезда, мои вещи были аккуратно уложены рядом; покрутив головой, я с удовольствием отметила, что боль после общения с Крылатым ушла, и - плюхнулась обратно на скамейку.
- Может, это глюк! - услужливо подсказывало моё воображение. - Может, ты чего-то выпила, или покурила (ага-ага, ну совсем как Алиса), вот и глючит?
-Хрен тебе. - Сказала я своему воображению, мрачно разглядывая левую ладонь. - Я не курю уже год. Не пила уже месяц. И это - было.
Это действительно «было»: на моей ладони горели голубоватым светом две звёздочки - одна прямо в центре, другая - ближе к запястью. И я, смотря на них, вдруг поняла, что это. Это светилась голубая кровь Крылатого - он влил её мне, чтобы моя тяжёлая, земная кровь позволила мне подняться в воздух...