Король Генрих, облаченный в черный костюм, вышитый черепами и бриллиантовыми слезами, уселся на своем кресле и дал знак началу ужина.
Дворяне, восседавшие в начале стола и входившие в свиту короля, принялись преувеличенно веселиться, обсуждая вкус мальвазии и красоту какой-нибудь шпалеры.
Герцог Де Бурбон и его брат Натаниэль Де По терпеливо ожидали окончания трапезы, надеясь перекинуться парой слов с Королевой Маргаритой о предстоящем мероприятии.
Шико, восседавший напротив братьев, был весел и расслаблен. Он с завидным аппетитом поглощал фаршированного каплуна, запивая превосходным бургундским.
Наконец, Генрих, который едва ли поужинал одной тарелкой бульона и молочной кашицы, которую ему прописал Мирон, встал. Многие не успели даже доесть, но обычай велел прекращать трапезу как только встает монарх. Поэтому дворяне, смачно пережевывая угощения, повскакивали с мест, сетуя втихомолку на то, что не успели полакомиться сладкими угощениями и отведать немного вина на ночь для более спокойного сна.
Пока король жаловал руку для поцелуя и желал приятных снов, Натаниэль и Маринус пробрались к королеве Маргарите, что стояла всеми покинутая, так как придворные хуже чумы боялись всякой опалы.
-Ваше Величество, - поклонился Маринус, - доброй ночи.
-Ночь не добра, когда Фортуна отвернулась от меня, - грустно улыбнулась Маргарита.
-Сегодня Госпожа Фортуна улыбнется Вам в полночь, - понизив голос до шепота, сказал Маринус и добавил еще тише, - в ваших покоях.
-Я буду ждать, у меня все наготове, - также тихо ответила Маргарита.
-Вот я и говорю! Эти устрицы неблаготворно воздействуют на желудок, - во все горло заголосил Натаниэль, - а дамам их есть и вовсе не рекомендуется, а то случиться несварение желудка или того хуже колики.
Маргарита и Маринус недоуменно посмотрели на графа Де По, а затем проследив за его взглядом обнаружили, что неподалеку от них стоял Шико. Его напряженная спина выдавала то, что он наверняка задумал подслушать их разговор.
-Вы правы, сударь, - трепещущим голосом сказала Маргарита, - иной раз меня беспокоит такой насморк, что я думаю умру от него.
Маринус скорчил физиономию, призывающую заговорщиков говорить вещи более разумные, чтобы не вызывать подозрений.
-Ну, спокойной ночи, - бросил он.
Маргарита в сопровождении шотландцев, охранявших ее, отправилась в свои покои, трепеща от страха и ожидания.
Шико подошел к Маринусу. В то время как Натаниэль ускользнул, дабы не попасться на глаза королю и не получить от него приглашение переночевать в королевской опочивальне.
-Как должно быть вы крепко сдружились с королевой Маргаритой в Наварре, что не отлипаете от ее юбки до сих пор, - заметил Шико, уперев одну руку в бок.
-Вот и нет, - буркнул Маринус, хотя замечание о юбке и насторожило его.
-А мне ведомо кое-что другое, - отрывисто прошептал Шико.
-О чем вы говорите?
-Мне слышалось, как вы сказали, что герцога Анжу уже сегодня ночью не будет в Лувре.
При этих словах Маринус не повернул своего лица к Шико, а остался стоять к нему вполоборота, опасаясь, что его предательское лицо обязательно его выдаст. И так как он также опасался, что долгое молчание его сгубит, он хотел ответить как можно быстрее какую-нибудь такую же чепуху, какую всегда отвечал его брат, если хотел выйти сухим из воды. Но в то же время Маринус опасался, что и голос его выдаст. Для него наступила поистине роковая минута растерянности.
Собравшись с духом, и все также не поворачиваясь к Шико, а как бы наблюдая за придворными, Маринус ответил, понизив тон голоса, придав ему насмешливость, как он обычно делал, когда разговаривал с Натаниэлем, думая, что они одни:
- Мне ничего не известно об этом, ведь я не собираю слухов по углам и закоулкам.
На лице Шико не появилось улыбки при этом, и он заговорил тоном довольно серьезным.
-Подумайте о том, что говорите, ведь вы можете лишиться жизни, если это случиться.
- Именно на это я и рассчитываю, - с улыбкой сказал Маринус.
До того как еще успели погасить фонари в коридорах Лувра и прозвучал приказ о закрытии Главных Ворот, королевский дворец покинули двое из слуг братьев Бомонт - фламандский наемник по имени Пильтрус и итальянский поэт Фракассо.