Шико промолчал.
-Ах, эти ручки, - почти напел Генрих, - такие маленькие и красивые, словно женские. Ты горишь от одного воспоминания, что прикасался к ним?
Шико взвился:
-Не пытайся обратить меня в свою веру, Генрих!
-Ах, не притворяйся, я все вижу, ты смущен.
Генрих радостно рассмеялся и погладил Шико по голове. Шут яростно мотнул головой.
-Отстань от меня, Генрике.
-Ты все можешь рассказать мне, сыночек, - подытожил король, весьма довольный этим разговором.
На следующее же утро прямо на рассвете состоялась королевская охота. Управлял ее главный ловчий, или как тогда говорили загонщик волчьей стаи, граф де Монсоро, муж той самой Франсуазы, которую Королева-мать подослала к новым фаворитам короля. Граф Монсоро несмотря на то, что входил в королевскую свиту, тесно общался с Лотарингским домом, выступая связным между ними и герцогом Анжу, младшим братом короля.
Двор Генриха III Валуа на тот момент являлся самым роскошным двором Европы, выступая законодателем мод для любой королевской особы. Так, каждый член королевской семьи почитал за должное иметь уменьшенную копию такой же свиты как у короля. Герцог Франсуа Анжу, именовавшийся Монсеньер, прибыл на охоту со своим любимцем графом де Бюсси, человеком весьма жестоким и опасным. Слухи про него ходили разные, в том числе, что он убил всех своих родственников, дабы заполучить богатое наследство.
Король поджидал брата, чтобы поприветствовать его.
Герцог Анжу не слыл таким великолепным красавцем как его брат, но при этом имел успех у дам своей нежными и обходительными манерами.
-Какое чудесное утро, ваше величество. Должно быть, нас ждет превосходная охота, - обронил Франсуа в своей любимой надменной манере.
-Вы правы, брат. – сухо ответил король, - позвольте представить вам герцога Маринуса де Бурбона, графа де Бомонт и его брата графа Натаниэля Де По де Лерин. Они только недавно прибыли из Наварры, и я пожаловал им должности моих камергеров.
Герцог Анжу не мог не удивиться такому скорому взлету молодых людей, поэтому он придирчиво осмотрел юношей.
-Они еще почти дети, - заключил он.
-Но храбры как львы, к тому же умны и скромны, - добавил Генрих, - а разве я сам, будучи семнадцати лет от роду, не прославился в битве при Жарнаке и особенно при Монконтуре?
-Это была великая победа, государь. И сияние ее освещает вас до сих пор.
-В моей жизни было много побед… - грустно промолвил король.
-И будут еще, - добавил Натаниэль.
Герцог Анжу тут же бросил на него пронизывающий взгляд. Его глаза, похожие на глаза королевы-матери, обладали неким змеиным магнетизмом. И были опасны для тех, к кому принц не питал добрых чувств.
-Жаль, сударь, вас не было на прошлой охоте, - благосклонно ответил король Натаниэлю, - я поразил оленя великолепным ударом.
-О! Ваше Величество! У меня нет ни малейших сомнений, я абсолютно уверен, что любая охота, озаренная вашим присутствием, была совершенна. Ибо вы, государь, прирожденный охотник и сравнимы лишь с Гераклом, охотившемся на лань Артемиды.
В этой фразе принц уловил насмешку над собой. Его имя при рождении было Эркюль, но Анжу ненавидел его. Потому что слишком очевидным было несоответствие между тщедушным и слабым принцем и греческим героем.
Лесть эта была изысканной, но не прикрытой, что особенно любил Генрих III. И Шико, который исподтишка наблюдал за разыгравшейся сценой взглядом опытного вельможи, видавшего и слыхавшего много льстивых речей, обращенных к королю, почуял подвох.
Подвох заключался в том, что граф Де По был абсолютно искреннем. Его юношеская влюбленность в Генриха читалась безошибочно. Хотя бы потому, что граф это никак не скрывал. Можно было углядеть в этой влюбленности подлый расчет на дурную славу монарха. Но Шико заметил несколько вещей. Во-первых, Де По молод! В пятнадцать лет не притворяются, что влюблены, такие юнцы любят по-настоящему.
Во-вторых, захватывающее знакомство и романтический склад ума графа Де По быстро сделали Генриха 3 объектом его обожания.
В-третьих, Генрих и правда красив и обаятелен, когда хочет. А в произведении эффектов на графа Натаниэля и его брата Маринуса, король отнюдь не скупился. Оказал им множество милостей, приласкал, принял как лучших друзей.
В-четвертых, румянец на щеках графа Де По, нежность в изумрудных глазах при звуке голоса короля – нет, это невозможно подделать.
Так рассудив, Шико ухмыльнулся. Герцог Де Бурбон внимательно ловил каждое слово из разговора короля и герцога Анжу, но от белокурого красавца не укрылась ухмылка Шико. На один миг взгляды юного герцога и шута пересеклись со звоном двух скрещенных шпаг. Шико почувствовал потребность объясниться, но герцог больше не удостоил его вниманием.