- Ах, ты Генрике! Это было чудное видение.
- Что? Что это было?
- Angel in petto (ангел в миниатюре лат.)
-Шико, ты меня интригуешь, - улыбнулся Генрих. - я знал, что ты влюблён. Это видно по твоим глазам и лёгкому румянцу, подобному розам Пестума, которому так трудно пробиться сквозь золотой загар. Я чувствую сам как ты воодушевлён, скажи же мне, друг мой, кто тронул твоё сердце?
- О! Со мной приключилась весёлая ошибка. Ignoratio elenchi (прим.авт. здесь имеется ввиду нашёл не то, что искал.)
- Что ты говоришь, мой дорогой?
- Ах, Генрих, я так счастлив.
- О! это уже серьёзно, - ласково сказал король,- так в кого же ты так сильно влюбился?
- В своё видение.
- Шико, но твоё Видение, состоит из крови и плоти?
- Клянусь, Святым Чревом, я в этом не уверен, - с романтичным вздохом сказал шут.
- Это кто-то из придворных дам? - скривился Генрих, так как презирал их всех кроме Королевы-Матери и своей жены королевы Луизы.
- А что? Или тебе не угодны мои пристрастия?
- Кто я такой что бы судить, сын мой, - снисходительно ответил Генрих.
- Ну, да, ведь ты и сам Генрике питаешь слабость к графу Де По.
- Я признаюсь, что грешен. Но я, ты знаешь, Шико, никогда не принуждал его. Я могу любить его вот так издалека, хоть я и король, а он отвёл мне участь своего воздыхателя.
- Ты, Генрих, не так испорчен как думаешь, - усмехнулся Шико. - Сын мой, я иду спать, последуй моему примеру государь.
- Сон не идёт. Я буду молиться до рассвета.
- Бедный Генрих, - сердце Шико зашлось от жалости.
- Иди, сын мой.
Они распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи. Но больше ночь не была спокойной.
Шико ушёл и весь в предвкушении от шуток, что намеривался сыграть над братьями Бомонт и королём внутренне улыбался. Навстречу ему из-за гобелена, скрывавшего потайной ход, вывернул господин Ле Га.
- О, господин Ле Га, что это вы шастаете по ночному Лувру, когда государь уже отошёл ко сну? Безобразие!
- Могу спросить у вас тоже самое, любезный господин Шико.
- Лично я только что промыл глаза винным уксусом и теперь мне всё видеться в новом свете, - задорно сказал Шико.
- Чего бы это вам проделывать над собой такую процедуру, дружище, - смеясь, спросил Ле Га.
- А вот с того, что я намедни заглянул в купальню к герцогу Де Бурбону и там, увидев его, лишился зрения.
- Но почему? - Ле Га хитро сузил голубые глаза.
- Надо ли говорить, что зрение пропало в пароксизме восхищения.
- Ха! Вот ведь оно как!
- Да, его красота была греческой, силуэт египетский, его общий вид чисто французский!
- Мне не доводилось видеть никого из братьев Бомонт обнажёнными, но я при первой встречи поглядев на них проникся этой красотой. И по сей день удивляюсь, почему никто, как вы выразились, до сих пор не промыл королю глаза винным уксусом.
Шико и Ле Га рассмеялись и распрощались навсегда.
В спальне братьев Бомонт клубился розовый пар, от жаркого пламени в камине воздух в комнате казался почти красным, а в углах, куда не падал свет от курильниц, почти багровым.
Маринус при помощи служанки Мари-Люсьен выбрался из ванны, установленной напротив камина, и укутался в белый халат с вышитыми на нём львиными головами. Герцог тут же принялся натирать себя маслами и кремами, чтобы не дать коже стать сухой и чёрствой.
Его брат вальяжно лежал в другой ванной, зеркально расположенной против первой. В мутно-розовой воде плавали лепестки роз, поперёк медной ванны лежала шпага Натаниэля, на её лезвие собрались капельки воды от остывшего пара, поднимавшегося вверх.
- Твоя шпага может заржаветь, - предупредил Маринус, который не любил всюду таскаться с оружием и тем более играться и позёрствовать со шпагой, особенно когда они были вдвоём и на них никто не смотрит.
- За один раз не заржавеет, - отмахнулся Натаниэль, не открывая глаз.
Вдруг из передней комнаты раздался визг Мари-Люсьен, а затем ее взволнованный голос:
- Нет, господа никого не принимают!
Послышался шум, Маринус вскочил, ища глазами одежду. Натаниэль выскочил из воды и только успел накинуть свой белый халат с такими же львами как у Маринуса.
- Что происходит? - громко крикнул Де По и схватился за шпагу.
Двери опочивальни со стуком растворились и в комнату вошли пятеро человек, одетые как дворяне в масках и с обнажёнными шпагами. Мари-Люсьен издала испуганный возглас позади них.
Мужчина в чёрной маске схватил служанку и перерезал ей горло, ни на миг не задумавшись, а затем переступил через её мёртвое тело.
- Я сейчас же позову стражу, - сказал Маринус, - как вы смеете врываться к нам? Кто вы вообще такие?
- Не слишком ли много вопросов, сударь? - Ответил самый маленький и щуплый человек, ростом чуть выше самих братьев. Это был барон Де Витто.