-Жил как собака и умер как пес, - промолвила она.
-О, мой милый друг Ле Га, любовь моя! - забыв позор и стыд, закричала Франсуаза Бабу. Все, включая короля, обратили свои взоры на потерявшую разум женщину.
-Замолчите же вы, наконец, - процедила Маргарита, - как можно! Все узнают, что вы были подстилкой капитана Ле Га.
-Это лучше, чем быть всеобщей подстилкой, - отрезала мадам Бабу.
Маргарита покраснела от досады. А Королева-Мать гневно приказала своей фрейлине:
-Сударыня, довольно этого представления! Убирайтесь в свою комнату и не показывайтесь мне на глаза, пока я не прощу вас!
Франсуаза Бабу ушла вслед за гвардейцами, унесшими покойника.
Король, переведя взгляд на пленника, рассвирепел еще больше, так как также очень любил Ле Га и не мог простить его смерти.
-Немедленно говорите, кто вас послал и где ваши никчёмные сообщники? - закричал Генрих.
- Если вы того желаете, то я скажу, - ровным тоном, будто его не трогали всеобщие стенания, смерти и трагедии, молвил Маленький Дьявол.
- Да я этого желаю, глупец! - Генрих топнул ногой.
- Тогда я должен буду сказать, что вы и так знаете, кто послал меня, Ваше Величество. Именно поэтому я действовал так смело и открыто.
- Что ты мелешь, безумец? Я не понимаю!
- А я всё прекрасно понимаю, - жестко заметил Шико, устремляя тревожный взгляд на короля.
- Я хочу сказать, что это вы, Ваше Величество, велели мне прийти в комнаты братьев Бомонт и поглумиться над ними, - голос Маленького Дьявола потонул в криках, взорвавшихся в воздухе как бочонок с порохом.
Генрих отшатнулся от пленника, побелев как мел.
- В устах твоих яд! - вскричал Натаниэль, оживший от оцепенения. С быстротою молнии Де По выхватил кинжал у Келюса из ножен и вонзил по самую рукоятку лезвие в щеку Маленького Дьявола. Лицо наемника тут же оросила кровь, задыхаясь и захлебываясь, он повалился на пол, протягивая связанные руки к королю.
- Боже Милосердный! - произнесла Королева-Мать.
Генрих поражённый смотрел на Де По. А граф собрался еще раз воткнуть кинжал в Маленького Дьявола. Келюс поспешил оттащить Де По от тела наемника.
-Не надо, успокойтесь, дружочек, - успокоительно прошептал Келюс, сжимая обезумевшего Натаниэля в объятиях, - он и так, кажется, уже мертв. Черт возьми, как это вы поразили его с одного удара. Пусть проваливает в Ад, туда ему и дорога.
Маринус только с ужасом обозрел окружающих. Рука Шико недвижно застыла на его плече.
-Господь Мой! За что ты послал эту кару на наш дом! - громко возопила Королева-Мать.
-Матушка! Довольно!- рявкнул Генрих, - и вы сестра, все отправляйтесь спать! Ла Валетт! Где ваши гвардейцы? Немедленно выполняйте приказ! Обыскать все покои и найти людей в мокром платье либо испачканных в крови. Не выпускать никого из Лувра, пока я не прикажу! Отменить утреннее открытие ворот! - Генрих закончил свою речь на такой гневной ноте, что придворные буквально сотряслись как осенние листы на холодном ветру и также быстро разлетелись по собственным апартаментам в страхе и тревоге ожидая обыска, ведь известно, что каждому есть что скрывать, особенно от короля.
Что касается барона Де Витто, то он хитрый проныра унес ноги сразу после того, как братья Бомонт бежали. Рассудив, что несчастные сейчас же поднимут панику, и найти беглого преступника станет нетрудно, Де Витто мчался по коридорам, призывая Фортуну повернуться к нему лицом. Так и случилось возле одних из дверей, в крыле Королеве-Матери, где располагались ее фрейлины, барон встретил прекрасную Франсуазу Де Монсоро, возвращающуюся с любовного свидания. Настигнув даму Де Витто настолько пылко умалял о спасении, что она пустила непрошенного гостя и ничего не имела против, когда он совершенно разделся, выкинув платье в окно и улегся под одеяло, изображая не то страстного супруга, не то бесстыдного любовника. Этот маскарад пришелся кстати, и вошедшие гвардейцы застав любовничков, так сказать за делом, только посмеивались в усы и не слишком тщательно обыскали покои, оставив персону Де Витто и вовсе без внимания.
Последний из убийц, Сен-Люк почти попал в западню. Путь к его апартаментам оказался отрезан, также как и в комнаты для гвардейцев, где он иногда ночевал, неся караул в Лувре. Боясь быть узнанным или даже выданным, Сен-Люк не решился обратиться за помощью ни к кому из придворных, так как своим нечестивым поведением нажил много врагов.