-Государь, - звонким голосом поинтересовался граф Де По, совершенно опьяненный вниманием короля, - а что это за группа некрасивых людей толпится, загораживая вид на дорогу?
-Где? – Генрих устремил взор на свиту своего брата, - ах, эти…это любимцы герцога Анжу, не так ли, брат? Я давно говорил вам, что вы подбираете в свое ближайшее окружение людей недостойных и обликом неприятных.
-Наш братец подбирает людей под стать себе, - вставил Шико.
Принц как всегда он это делал, сделал вид, что не слышит Шико, и с обиженным видом обратился к королю:
-Я ценю людей не за красивые лица и пустые обещания, а за верное сердце и настоящие деяния.
-Позвольте заметить, монсеньер, - и герцог де в голову, - должно быть, вы редкий человек, потому что в действительности я еще никогда не встречал никого, кто бы мог проникнуть в сердце людей, не обманувшись прекрасным обликом. И кто бы по-настоящему ценил верность, не взирая на лица.
-Значит, - осторожно ответил Анжу, пытливо всматриваясь в бледное лицо Маринуса, - вы не так много встречали достойных людей.
-Я вовсе не собираюсь клеветать на людей, которых встречал, - возразил Маринус, - я просто…
-Вы просто руководствуетесь опытом, который у вас также невелик, как и ваш рост. И беретесь судить о вещах, в которых ничего не смыслите, - вставил Шико, и герцог де Бурбон дернулся как удара, но ничего не возразил. Хотя если бы эти же слова сейчас сказал бы кто-нибудь другой, он бы дорого поплатился за подобное оскорбление.
Маринус Де Бурбон, как и его брат были действительно малы ростом как дети. В их шестнадцать и пятнадцать лет им нельзя было дать и больше тринадцати. И если это можно было назвать недостатком, то оба лихо компенсировали молодость буйным, почти безумным нравом. Можно было сказать, что оба брата были идеальны наподобие олимпийских богов. Так как их красоте можно было только удивляться.
Граф Де По был чуть выше брата и обладал хрупким, изящным, чуть ли не женоподобным телосложением. На своих длинных пальцах он всегда носил атласные перчатки и также три крупных перстня: один от короля Наварры, другой – фамильный, а третий ему подарил Генрих III . Сегодня Де По, решив во всем и всегда быть первым, оделся по последней парижской моде. Его можно было назвать щеголем, хотя при дворе это только приветствовалось. Так что костюм его был бордового цвета, павлинье перо на берете сияло бирюзой. И это давало вызывающий, но красивый контраст. В ухе молодого графа висела серьга в форме креста. Но самое большое внимание привлекала усыпанная бриллиантами и рубинами, искусно выполненная ювелирами в форме сердца, камея. Де По и Де Бурбон испросили у короля разрешение носить у себя на груди изображение Генриха, и он соблаговолил дать свое согласие. Казалось, на эту камею граф Де По спустил все свои деньги, которыми его щедро одарил король.
Герцог де Бурбон сегодня облачился в изумрудного цвета камзол с красными рукавами и расшитым золотом воротником. Украшения он носил одинаковые с братом: серьгу в виде креста и драгоценную камею с портретом короля. В этой одинаковости Шико углядел трогательную близость братьев.
Чтобы не вызвать злость герцога Анжу на своего фаворита, Генрих отослал графа Де По и Маринуса Де Бурбона к прочим своим друзьям, известными как Келюс, Можирон, Шомберг и Д’Эпернона. Те довольно благосклонно приняли в свой круг новичков.
-Друзья, любезный герцог Де Бурбон и милый граф Де По, я с нетерпением жду минуты, когда смогу наконец показать вам самого доблестного дворянина Франции, - смеясь, сказал граф Де Келюс, высокий златокурдый красавец. И его собратья, видимо, зная о шутке тоже засмеялись, ведь неподалеку, в пяти шагах, оказался граф Де Бюсси.
-Дорогой граф Де Келюс, боюсь, что вы опоздали, - ответил Де По, - мы с братом уже имели честь видеть и даже разговаривать с самым доблестным дворянином Франции, ибо это Генрих III Валуа, милостью Божьей наш король!
-Вы правы! Вы чертовски правы! – под аплодисменты и одобрительные взгляды ответил Келюс, - Но я, мой юный друг, имел в виду не того, кто на самом деле является доблестным дворянином, а того, кто лишь сам таковым себя считает.
Тут уже все снова засмеялись и бросили в сторону Бюсси красноречивые взгляды, не сомневаясь, что он все слышит.
-Господин Де Бюсси, - окликнул его Можирон.
Бюсси лениво оглянулся, словно только что ему послышалось, как назвали его имя.
-Господин Де Бюсси, - теперь уже звал Келюс, - Как мы рады видеть вас на охоте. Вас теперь так редко увидишь при дворе, что вы, ей Богу, много пропустили.