-Так достаньте его, Реми. Это все!
Маринус с возмущением отвернулся от лекаря. А он осмотрел маленькую фигурку герцога с ног до головы, кинул со злости полено в камин и удалился, ни с кем не попрощавшись.
Маринус и Натаниэль только недоуменно переглянулись, решив, что лекарь двинулся умом от переживаний.
Между тем когда Шико сидел с Генрихом, то король очнулся и раскрыл веки. Его глаза были затуманены, но притом он прошептал сухими губами.
-Шико? Это ты Шико?
-Да, сын мой, это как всегда я.
Генрих протянул руку, чтобы ухватиться за Шико, и он сжал его мокрую и дрожащую ладонь своими сухими и сильными пальцами.
-Я чувствую как тепло от тебя и жизненная сила вливаются ко мне через тебя, Шико.
-Я бы мог тебе отдать половину своей силы, если бы мог.
-Шико...Ты и так уже половина моя. Ведь как говорил Святой Августин у друзей одна душа на двоих. И если я умру, то в тебе останется часть меня.
-Помолчи, Генрих, ибо ты не умрешь.
-А я чувствую обратное. Такая сильная боль терзает меня, что я с трудом дышу.
-Послушай, Генрих, никакая боль не может длиться вечно, как говорит наш с тобою друг Монтень, если боль слишком сильна, то человек умирает. А если он жив, то следовательно на смену ей придет облегчение, ибо так устроена жизнь под небом.
-Шико, а если я умираю, то боль моя нестерпима.
-А ты потерпи, дружочек. Твои ангелочки уже кое-что придумали, мы скоро вылечим тебя.
-Мои ангелочки, о ком ты говоришь, неужели о Нату и Маринето?
-Да...Послушай, я тебе кое-что должен сказать на их счет.
-В глазах прояснилось, - вдруг перебил Генрих Шико. Из уха короля вдруг потекла коричневая жидкость.
-Господь Милосердный! - воскликнул Шико, - кажется, получилось. Эй! Скорее сюда! Де По!
Граф Де По и герцог Де Бурбон ещё недалеко ушли, их немедленно провели обратно.
Маринус и Натаниэль подбежали к Шико и Генриху, обнаружив, что гной, застоявшейся в ухе стал порываться. Лечение подействовало, но это еще не было окончательным спасением. Потому что никто не знал насколько серьезно воспаление.
Генрих метался на подушках, его била лихорадка, его снова стошнило. Натаниэль с невыразимой мукой, нежным и острожным движением убрал мокрые пряди волос с белого лица Генриха. Маринус и Шико заметно помрачнели, их лица сильно осунулись, секунду назад они были полны радости и надежды, но оказалось, что Генрих по-прежнему был на грани смерти.
Де По замер на краешке королевского ложа с отчётливо читающемся в его позе намерением просидеть здесь пока Генриху не станет лучше. Шико потупил взгляд, Маринус сказал брату что-то еле слышно и вышел.
Спустя какое-то время уже весь Париж был осведомлён о болезни короля, со дня на день горожане и придворные ожидали услышать пронзительные страшные и торжественные слова: « Король умер! Да, здравствует, король!». В связи с этим в Лувр точно стебли дьявольских силков сползлись недоброжелатели Генриха III.
Герцог Де Бурбон стал свидетелем приезда некоторых персон, это показалось Маринусу важным, и он поспешил вернуться к брату не прекращавшему своего бдения над умирающим королём. Когда он вошёл, то увидел Генриха полулежавшим на нескольких подушках. Его глаза были красными, губы белыми, руки безвольно лежали на шёлковом одеяле. Рядом сидел Шико.
-Ваше Величество, - заговорил Маринус, - приехали ваш брат, Монсеньор.
Генрих издал слабое восклицание, крепко ухватившись за руку Шико.
-А еще герцог Лотарингский с супругой вашей сестрой Клод Де Валуа. Герцог Монпансье, принцы крови, граф Генрих Де Лонгвиль и Франсуа Сен-Поль, за исключением конечно Генриха Наваррского и принца Конде...
-Они явились, все здесь... - пролепетал Генрих, внимательно вслушиваясь в эти имена. Маринус продолжил:
-Кардинал Де Бурбон.
-И он?
-Герцоги Гизы.
-Они все явились лицезреть мою смерть, - промолвил Генрих.
-Ваше Величество! Государь, это не так! - возразил Маринус, не чувствуя особой уверенности в своих словах.
-Это так, мой мальчик. Что оставлю я после себя? Франция погибнет, терзаемая этими людьми. О! Франция! При жизни был для тебя несчастьем, умирая, буду твоей смертью!
- Ты говоришь, как гугенот, сын мой, - с едва уловимым смешком сказал Шико. Его взгляд пересёкся со взглядом короля, в которых появились слезы.
- Шико, Шико. Шико, пожалуйста, наклонись ко мне.
Шико послушно наклонился, приблизившись ухом к губам Генриха, горячее дыхание обожгло его кожу.
-Шико, пообещай, что ты присягнешь Наваррскому, когда я умру.
Шико отшатнулся в ужасе.
-Только, только не Франсуа, он не сможет править... - отчаянно воскликнул Генрих, теряя силы, он заметался по постели.