Герцог Лотарингский и его супруга Клод Валуа догадались в отличии от остальных изобразить сдержанную радость.
На ужине присутствовал весь цвет дворянства того времени: прославленный и старинный род Монморанси, теперь занимавший место опальных «политиков» сторонников Франсуа Анжу и Фламандской революции. Сестры казненного графа Горна-Монморанси стали женами братьев Лален - лидеров и вдохновителей сопротивления после смерти графа Эгмона, принца Гавра, дяди самой королевы Луизы Де Водемон.
Сторонников короля представляли герцоги Де Невер и Де Клев, маркиз Вилькелье, граф Де Леви, род Ла Валетов, маркиз де Куртанво, Де Гиш и прочие.
Особого внимания заслуживали в этот вечер дамы. Так как скандальное поведение мадам Бабу стало притчей во языцах, привлекая к ней всеобщее внимание, то вскоре мода на траур распространилась по всему двору, и многие дамы, одевшись на манер испанских грандов, облачились в черный бархат, обвесив себя украшениями из черного камня. На фоне этой похоронной процессии ярко выделилась лишь одна дама. Одна из фрейлин Королевы-Матери некая мадмуазель Рене Де Шатонеф явилась на ужин с ярко намалеванным лицом. Ее губы украшала модная в то время, но весьма вызывающая для такого повода алая помада. Маркиза похвасталась, что ее она заказала у одного итальянского монаха - парфюмера, который приехал во Францию вместе с кардиналом Фернандо Де Медичи.
Для некоторых дворян вроде Брантома и Бюсси поведение мадмуазель Шатонеф не составило загадки.
-Наверняка, она хочет привлечь короля вновь, - прошептал Брантом своему другу.
-Но прошло слишком много лет с их связи, - ответил Бюсси.
-Иногда мужчины любят ходить по старой борозде, - философски заметил Брантом.
Бюсси улыбнулся.
Король бросил на него злой взгляд.
-Его Величество по-прежнему мной недоволен.
-Я этим не удивлен. Пусть король не постоянен в своих привязанностях, зато остается верен своей ненависти.
После того как ужин закончился почти в молчании, где не было обычной веселой и бессмысленной болтовни, король встал, стараясь двигаться неспешно, а с достоинством и величием.
Пожелав спокойной ночи обеим королевам, сестре и брату, король в сопровождении Шико собирался покинуть залу. Неожиданно одна из дам свиты Королевы-Матери вышла вперед и со слезами на глазах упала на колени перед Генрихом. Лицо короля залил плотный румянец.
-Мадмуазель Шатонеф, что с вами? - спросил Генрих. А это была именно Рене Де Рье Де Шатонеф, фрейлина Екатерины Медичи и бывшая любовница самого короля. Вот уже много лет с момента его воцарения в Польше они не встречались. Король, ветреный как и все сильные мира сего, позабыл о своей мимолетной связи с этой девушкой, тем более, что на ту пору их связь была разрушена более сильным и чистым чувством с Марией Де Клев.
-Ваше Величество, Государь, - с придыханием сказала Рене Де Шатонеф, - как я бесконечно рада вашему выздоровлению, сколько слез я пролила и сколько бессонных ночей, опасаясь за вашу драгоценную жизнь.
-Хвала Господу, что ей не пришлось одеть на всеобщее обозрение траур наподобие мадам Бабу, - прокомментировал сей пассаж Брантом.
Король, все еще более смущаясь, попросил мадмуазель Шатонеф встать, сдержанно отблагодарив ее.
Но мадмуазель Рене поймала руку короля и, обливая ее слезами, поцеловала. Генрих почувствовал вдруг как холодные и влажные губы прикоснулись к нему ощутил какое-то отвращение. Он вздрогнул всем телом и поспешно освободил свою руку. Мадмуазель Шатонеф, едва успев скрыть гнев на такой нелестный прием, встала и скрылась за придворными. Они тут же зашептались, обсуждая подобную дерзость и безумное чувство, которое подтолкнуло на это молодую девушку.
Натаниэль Де По, выпрямившись, так словно хотел казаться выше ростом, с презрением взирал на Рене Де Рье, его нижняя челюсть чуть выступила вперёд, а крылья носа распахнулись, как будто Де По был готов выдохнуть огненной струёй.
-Генрих, что с тобой? - спросил Шико, опасаясь, что Генрих может потерять сознание.
-Ничего, просто мне как будто бьет озноб. Скорее идем.
Шико переглянулся тревожно с графом Де По и Де Бурбоном и они поспешили за королем.
Едва они вошли в покои, как за ними тут же практически ворвались герцог Франсуа Анжу со своей свитой, желающие доказать королю свою преданность и изъявить все свои дружеские пожелания.
Король не обратил на них внимания, шатаясь как пьяный, он шел посреди комнаты, навстречу ему выбежал Реми, затаившийся до того в складках балдахина. Он поймал покачнувшегося Генриха и уложил на кровать.