Рождество во Франции 1577 года праздновали с пышностью и помпезностью, со всеми возможными почестями к Новорожденному Младенцу. Начали ещё шестого декабря, как и полагалось в день Святого Николая, тем самым открывая длинную череду рождественских праздников. По приказу Его Величества Короля Генриха III на всех площадях города установили огромные елки. Они были украшены красными яблоками, символизирующими первобытный грех, и церковными облатками, с монограммами Иисуса Христа, символизирующими соответственно искупление нашего греха Спасителем.
В Лувре в праздничном зале также поставили вечнозеленую красавицу, украсив ее позолоченной мишурой, называемой волосами ангела, бумажными розами, золотыми листами и сахарными фигурками, которые после праздника могли съесть дети.
Король Генрих за четыре недели до Рождества уже принялся соблюдать строгий пост, ежедневно посещал исповедника и монастыри Парижа и его предместий. Также он исправно раздавал милостыню самолично и приказал организовать благотворительные ужины для городской бедноты.
В День Святого Николая, в который ранее было принято дарить подарки и сжигать полено, Король, облачившись в алый с белым наряд, вознамерился рассказать своим друзьям братьям Бомонт о том, как правильно праздновать Рождество. Ибо вышло так, что эти двое до того ни разу не присутствовали на этом святом празднике и не знали как его надо проводить. Ведь в Московии существовали совсем другие, отличные от Франции обычаи.
Поэтому Генрих, расщедрившись словно Пер Ноэль приобрел множество маленьких ценных сувениров и рассовал их в деревянные сабо, которые повелел братьям поставить у камина. А также приказал повесить под потолком в их покоях маленькую елку, украшенную красными розами и золочеными волосами, заказанными в Лионе.
Шико, его вечный спутник и напарник, взял на себя роль Пера Фуетара, он указывал королю, кто из его друзей вел себя плохо и подсовывал им горячие угольки в постель и раздавал удары розгами во время богомолья и умерщвления плоти.
Под Рождество Генрих задумал устроить в Лувре самый прекрасный вертеп. Для этого были привезены мраморные статуи Девы Марии с младенцем Иисусом, Иосифа, пастухов, волхвов, разнообразных животных.
Изваяния были одеты в самые роскошные одежды из шелка, бархата и атласа, украшены серебряной вышивкой и драгоценными камнями. Самая большая честь конечно отводилась младенцу Иисусу, завернутого в белые пелены с вышивками. На его челе красовалась золотая корона.
В честь младенца Иисуса в Рождество необходимо было выбрать Рождественскую Деву - Святую Луцию, которая была обряжена с ног до головы в белые одежды, а на ее голову возлагали золотой венок с еловыми веточками и драгоценными камнями. Дева должна была раздавать подарки приближенным короля и подавать вместе с ним милостыню. Генрих долго принимал решение, кто станет Девой. Рассмотрел множество кандидатур среди девиц своего двора, но в конце ошеломил всех решением, что избранницей станет его супруга королева Луиза. Это обстоятельство, несмотря на то, что королеву было не в чем упрекнуть, породило град насмешек и оскорблений в сторону короля. Злые языки стали утверждать, что королева Луиза и вправду непорочна, дескать до сих пор не соизволила родить наследника.
Лигисты, распространявшие эти слухи, также утверждали, что король празднует Рождество как положено у гугенотов.
Вечером Королевский двор собрался на торжественную Missaum in nocte, то есть ночную пастырскую мессу. Она длилась почти всю ночь, проводили ее высшие духовные лица Франции - архиепископ Де Гиз и кардинал Де Бурбон.
Для Генриха это было наиболее благодатная пора. Он проникся благоговением перед таинством рождения Бога Иисуса и, умывая свое лицо слезами, пел рождественские псалмы и читал молитвы. Шико следовал его примеру.
Маринус и Натаниэль, не являясь в общем-то католиками, все равно присутствовали на мессе и сидели тихонько на скамеечках в месте неподалеку от короля, что означало его хорошее расположение к ним.
После окончания первой мессы король удалялся на небольшой отдых, во время которого разговаривал только с духовными лицами, а затем на рассвете все собирались на вторую службу - Missaum in aurora. Эта было недолгое моление, символизирующее рождение младенца от Девы Марии и посвящалось Ей. Как только служба подходила к концу уставшие дворяне разбредались по покоям, чтобы дать себе отдохнуть. Генрих же наоборот находился на душевном подъеме, поэтому не хотел ни спать, ни есть. По настоянию своего проповедника он выпил лишь бокал вина и вкусил кусочек хлеба, а затем уже принялся принимать родственников и друзей, дабы вручить им подарки.