-Ну, что вы, - пожурил Монтеня король.
-Я берусь вам это доказать. Мне доводилось слышать, чтобы быть принятым в приличном обществе необходимо знать, что Марс помещается посередине треугольника ладони, Венера - у большого пальца, а Меркурий - у мизинца, и что когда поперечная линия пересекает бугор указательного пальца, то это признак жестокости, когда же она проходит под средним пальцем, а средняя природная лилиня состовляет угол с линией жизни в том же месте, то это указывает на смерть от несчастного случая, и, наконец, если у женщины природная линия видна и не образует угла с линией жизни, то это указывает на то, что она не будет обладать целомудрием. Всякий подтвердит, что человек, обладающий подобными знаниями, пользуется уважением и будет хорошо принят во всех кругах общества.
При этих словах все миньоны включая Маринуса и Натаниэля с возмущением оторвали взгляды от своих собственных ладоней.
-Постойте ж, - неистово закричал Шико, - а ну подавайте мне сюда ваши ладони, я проверю, кто из вас склонен к распутству. Ах, Генрике, куда ты мне тычешь свою руку, я итак знаю, что ты подобен Гелиогабалу в изощренных выдумках своих развлечений.
-А вы знаете, - подхватил повеселевший Монтень, - что Гелиогабал, человек которому не было равных в распутстве и утонченных выдумках, задумал однажды предаться такому греху как...
В этот момент карету тряхнуло, потому что она въезжала на гору.
-О чем это я? - Монтень тут же потерял нить разговора.
-Сударь, - жадно всматриваясь в него, напомнил Генрих, - вы говорили, что однажды Гелиогабал задумал предаться одному небывалому греху...
-Ах, да. Теперь припоминаю! Знаете память у меня ни к черту! Так вот, Гелиогабал решил, что однажды ему придет пора покончить жить самоубийством.
-Что? - воскликнул король.
-Я же и говорю, самый страшный грех пришел в голову этому императору.
-Продолжайте, - разочарованно сказал король. Граф Де По напротив заинтересовался этой темой.
-И чтобы не уступать своей утонченности даже в смерти он приказал построить башню у себя во дворце, ее стены и пол выложить кипарисовым деревом, золотом и драгоценными камнями, если ему придет в голову мысль броситься вниз. А на случай, если ему захочется удавиться, изготовили красные шелковые шнуры с золотыми концами. Рассказывают также, что в его доме хранились малахитовые сосуды с разнообразными ядами и чудесные расписные кинжалы, если стукнет в голову мысль заколоться.
-И что же? - спросил Маринус.
-А! Ничего подобного с ним не произошло, мой юный друг, его убили преторианцы. Думается мне, что если бы пришло время покончить с собой у такого сибарита кишка тонка так поступить. Вот в царствование Тиберия Альбуцилла до того сильно хотела покончить с собой, что так слабо царапнула себя ножом, что это позволило стражникам захватить ее и заключить в тюрьму, где они расправились с ней по своему усмотрнию.
Маринус и Натаниэль недовольно нахмурились, но Монтень продолжил:
-Думается мне, что самоубийство - дело иногда настолько сложное, что все ваше естество цепляется за жизнь в последний ответственный момент. И в наше время был такой случай. Один дворянин не будем называть его имени до того обезумел, что решил убить себя. При этом он нанес себе три ножевых ранения, но все ж не убил себя. Живет и здравствует, - с презрением закончил Монтень, - из этого следует, что такое дело неподвластно женщинам, детям и простолюдинам, в общем, всем людям с душой слабой.
-Что вы такое говорите, сударь! - захлебнулся Натаниэль возмущением, - самоубийство - тяжкий грех!
-Вы правы, сударь, я этого никак не отрицаю. Надо же быть таким слабым существом, чтобы уйти из жизни и прекратить бороться.
Граф Де По смешался, не понимая, какой точки зрения придерживается Монтень.
-О простите меня, сударь, я ответил вам как заядлый пирронист, в последнее время это вошло у меня в привычку. Но на сей счет скажу вам, что спорить со мной по поводу смерти можно бесконечно. Ручаюсь вам, что это моя любимая тема. Вот что я считаю насчет самоубийства. Если жизнь стала вам не под силу. Если испытания очень тяжки и жизнь более не приносит радости, тогда и жить незачем. Жизнь дана нам, чтобы испытать хоть немного счастья, но если невыносимое бытие и тяжкие муки перевешивают вашу чашу, то не лучше ли уйти из жизни, прекратив это.
Воцарилось молчание.
-Вот мы и приехали, - заметил Монтень, карета остановилась у ворот замка.
-Ах, дружочек, - обратился Генрих к Натаниэлю, - вы, кажется, близко к сердцу восприняли слова Монтеня. Не поймите неправильно, я весьма высоко ценю мнение нашего друга. Но он бывает подвержен мрачным идеям. Мне мыслится, что вам с братом пойдет на пользу разговор с ним, месье Монтень многое может нам поведать поучительного.