-Ему совсем это не поможет, - грыз ус Генрих, - его кожа слишком испорчена загаром вследствие его неуемной любви к солнцу. Стоит ли зазря переводить целебное вещество...
-Ах, государь, кожа у Шико правда сухая, поэтому ее следует особливо беречь, каждый день умасливать и увлажнять, - настаивал Маринус, размазывая ароматное месиво по орлиному носу гасконца.
-Я, пожалуй, нанесу ему крем на руки, - добавил Натаниэль.
Генрих отвернулся с досады, потому что ему крем наносили простые куаферы. Естественно, что он тут же принялся канючить у своего шута.
-Шико, я возьму у тебя вот эти мази, они, кажется, годятся для моей кожи.
-Не смей! - Шико, извернувшись, хлопнул, короля по руке, шарившейся в его корзинке. - Пользуй свои подарки.
-Вот так всегда, никто не хочет поделиться со мной своими благами...- запричитал Генрих. Шико тут же разжалобился и предложил Генриху свои помады.
-Господин Шико, не вертитесь, а то я плохо намажу вас, - рассердился Маринус.
-И потом у короля есть свои крема, - Натаниэль рассматривал черные локоны Шико, подумывая, чем их вымазать.
- Шико, одолжи мне, по крайней мере, своих куаферов, - голосил король.
-Нет уж, это мои личные, я их выписал из Наварры. Кстати ты отослал письмо своему зятю?
-Да, несколько дней назад.
- Государь, вы писали королю Наваррскому? - переспросил Маринус.
-Да, а что такое?
- Мы хотели передать ему сердечный привет, - ответил Натаниэль.
-Тогда напишите ему сами, вы же называете его своим батюшкой, - проворчал Генрих.
Маринус и Натаниэль переглянулись, что не укрылось от Шико, который, хоть и блаженно зажмурился, все-таки не оставил своего наблюдения за всеми присутствующими.
Герцог Бурбон тут же сменил тему.
-Какие у Шико красивые волосы, сами по себе завиваются в локоны и так лежат целый день и даже ночь. Мои волосы наоборот прямые и светлые будто солома.
-Ну что вы, волосы у вас как у Купидончика, - милостиво заметил Шико.
-Вот эта отбеливающая маска пойдет и мне, - будто не слыша шута говорил Маринус.
-Генрих, прикажи своим куаферам нанести малышу маску, у него итак лицо бледное, а он хочет, чтобы оно стало вообще белым как стена.
-Вы ошибаетесь, господин Шико, меня безмерно мучают эта россыпь веснушек на носу. Мне непременно надо их вывести, а то право я умру, если буду и дальше ходить с таким недостатком. У меня есть рецепт отличного лосьона на корне петрушки. Мне приготовил его лекарь Реми, чудо, что за человек. Я даже думаю одолжить его у господина Бюсси.
- Помилуйте, тогда у вас не останется ни одного недостатка, - воскликнул Шико, - и в таком случае король обзавидуется вам и велит казнить, поверьте мне, он из зависти казнил кучу красивых и пригожих лицом дворян. Он очень ревностно оберегает свою красоту.
Тем временем Натаниэль, намазав руки и себе и Шико, уселся рядом с Келюсом.
- Господин Келюс, природа наделила вас такой красотой. Вам верно и не надо прибегать к особым средствам. Что за золотые локоны, а какие глаза, а щёки! - Де По благоговейно посмотрел на Келюса выражая абсолютное обожание.
От этого у короля случился такой приступ зависти, что его лицо стало зелёным, благо, этого никто не заметил, решив, что неестественная краска на лице обусловлена мазью от жадности.
- Голубчик мой, вам ли это говорить, вы сами хороши, как ангелок, - посмеялся Келюс и потрепал мальчика по голове.
- Куда это делись ваши бравые усищи? - спросил Можирон, проведя пальцем по щеке Натаниэля.
- Я их сбрил, они мне не идут, - нервно ответил Натаниэль и бросил взгляд на своего идеала Келюса, ожидая его одобрения.
- Зря, Де По, - громыхнул Шомберг, - и вам и вашему брату Бурбону стоит отрастить длиннющие бороды, чтобы походить на гномиков, - он заливисто засмеялся.
- Шомберг, чего это вы на нас так взъелись? От вас кроме шуток про наш рост ни одной остроты не услышишь, вы нас обижаете, право слово, - презрительно заметил Маринус, не на шутку обидевшись.
- Да, что вы, сударь, Бог мой, простите меня, - продолжая смеяться, ответил Шомберг, - с тех пор как я перепутал вас с девицами, мне покоя нет. Вот я и пытаюсь как-то компенсировать свою оплошность. Клянусь честью, я считаю вас красавцем.
Можирон и Шомберг игриво захихикали, уткнувшись в подушки на королевской кровати. Потом задумав шалость, они встали, окружили Маринуса, схватили его за руки и ноги и бросили на кровать, навалившись сверху.