- Простите нас, герцог Де Бурбон, простите, - говорил Можирон, держа Маринуса за руки, - если вы меня не простите, я отрежу себе ноги!
- А я, если вы меня не простите, - выкрикивал Шомберг, - я, буду жить под вашей дверью, так что вам каждый раз придётся переступать через меня, если вы только захотите куда-то пойти.
При этом Можирон и Шомберг пытались поцеловать Маринуса в щёки, но он уворачивался и брыкался, взывая к королю.
- Идите к чёрту, - Де По запустил в них пустой корзиной, а Можирон и Шомберг, поймав её надели на голову Келюса. Маринус высвободился и с видом растерянным и оскорбленным уселся в дальнем конце комнаты. Так как завязалась бойня, в которой корзина Шико распалась на прутики, то Натаниэль поспешил оказаться рядом с Д'Эперноном. Ла Валетт не участвовал в вакханалии.
- Господин Ла Валетт, как от вас приятно пахнет, что за дивный аромат, какие это цветы? - спросил Де По.
- Это анемоны, - ответил Ла Валетт, - зато от вас так томно пахнет ненюфарами.
- Анемоны - это так грустно. Я всегда не могу сдержать тоски и вспоминаю Адониса и оплакивающую его Афродиту. Какой печальный сюжет! Вы позволите, никак не могу насладиться этим тончайшим ароматом.
Натаниэль взял запястье Д'Эпернона и поднёс к своему лицу. Келюс, увидев это, издал вздох умиления, его друзья рассмеялись. А Шико, Маринус, да еще добрая половина Франции услышали громкий треск, с которым король Генрих лопнул от зависти.
- Я всегда думал, что ненюфары ничем не пахнут, - заметил король, которого трудно было узнать из-за квакающего голоса и зелёной кожи.
- А меня всегда тошнило от их приторно-сладкого запаха, - скривился Шико.
- Подойди ко мне, Де По, - позвал король.
Натаниэль осторожно, словно боялся Генриха подошёл и, держась чинно и благородно, встал пред королём на одно колено и поцеловал руку, благоухающую розами и лавандой. Генрих с замиранием сердца проследил за Де По взглядом и осторожно коснулся пальцами запястья графа.
- Вы взволнованны, сударь, - понизив голос, спросил Генрих и заглянул Натаниэлю в глаза, - ваш пульс участился. Вы заболели, ангел мой?
- Генрих, ты каждый раз с такой надеждой спрашиваешь, не заболел ли кто, что я боюсь за твоих любимцев. Ты чего доброго отравишь их, чтобы самолично полечить. Бойтесь же! Ничего не пейте и не ешьте из рук короля. Хорошо же, что он так беден, что не делиться ни с кем едой и вином, - встрял Шико и тоже взялся слушать пульс Генриха, и даже приложился ухом к груди короля.
- Что вы там слушаете, господин Шико, как часто бьётся сердце нашего государя? - поинтересовался Келюс.
- Я совсем ничего не слышу, у него нет сердца. Если бы оно у него было, то у меня был бы сейчас маркизат или аббатство.
-Прекрати городить глупости, - зевнул король, - я слышу уже как кричат, что ворота закрывают, нам надобно отправляться спать. Завтра наутро казнь этого изменника и необходимо хорошо приготовиться. Натаниэль, постой, я хочу поговорить с тобой сегодня. Мне интересно послушать твоё мнение по поводу рождения Адониса, почитаем «Застольные беседы» Плутарха.
- Простите меня государь, я вызвался нести караул. Я не могу, ваше величество, принять ваше предложение, хотя моё сердце страстно желает этого.
- Ты же знаешь, что можешь. Я от всех дел освобожу тебя, - ответил король.
- Я знаю, но сердце остерегает от этого, - горько сказал Натаниэль и среди первых покинул королевскую опочивальню.
Маринус поспешил за братом, отвесив поклон королю, и выглядел весьма озадаченным. Королевские миньоны, пожелав доброй ночи, разошлись по своим покоям. Остался только Шико. Шут проследил за тем, как Генрих без единого слова забрался в кровать и накрылся с головой одеялом.
- Доброй ночи, сын мой, - благодушно пожелал Шико и повернулся к дверям, чтобы уйти. В ответ он услышал тоненький всхлип.
- Генрике, ты плачешь?
Нет ответа.
- Чего это тебе вздумалось? Ну-ка, кто тебя обидел, моя крошка? - Шико залез на Генрихову кровать и силой отобрал у короля одеяло, - неужто ты обиделся на то, что я выставил тебя нищим?
- Нет, я и правда гол как сокол.
- Тогда на то, что я назвал тебя завистником и зелёной жабой?
- Нет, это было весело.
- Тогда тебя, наверное, накрыла ностальгия по Польше. Ах, какой ты там был король! Вот это было время! Как поляки много потеряли, когда ты дал от них дёру. Даже странно, что ты проиграл судебное заседание! Даже Папа не поддержал тебя, и эти поляки выбрали себе другого короля вместо тебя.
- Да нет же, это тут вообще ни при чём.
- Так что же?
- Мне больно.
- Я позову лекаря. - Шико вскочил, бросив шутки в сторону.