Шико, лишившись удобного места, пристроился неподалеку от короля, но вскоре заунывное чтение молитв ему опротивело, и он стал вслушиваться в веселую перебранку миньонов.
-Я обопрусь на ваше плечо, господин Шомберг, - послышался в темноте голос Маринуса.
-Почту за честь, сударь. У вас такие нежные волосы, что они щекочут мои щеки и губы. А как они прелестно пахнут! Пожалуй, это компенсирует мне вонь от этих трупов! - рассуждал громогласно Шомберг.
-Ох, и зря вы уселись рядом с Шомбергом, - запротестовал Можирон, - вы можете и оглохнуть от этого нахала, мое плечо куда удобнее.
Разговор прервался урчанием Роксаны.
-Вы дрожите, дорогой герцог, - вновь подал голос Шомберг, - вам страшно?
-Черт возьми! Мне тоже, сядьте поближе ко мне! - увещевал все тот же Можирон.
-Сиди уже с Д’Эперноном .
-Но король отослал его за носилками и подмогой в Лувр!
-О бедный Д’Эпернон ! - вскричал Маринус, - как он справиться! Это слишком опасно. Как он храбр, что один отправился на разведку.
-Да он просто боится костей мертвецов больше, чем шпаг Гизов, - расхохотался Можирон.
-Да что вы такой холодный, словно мертвец! - не унимался Шомберг.
-Мне не страшно, хоть я и верю в призраков, - подал голос Бурбон, - но я очень уж замерз.
-Ба! - пробасил Шомберг, - да вы считай, что голый. В одной шелковой сорочке.
-Нет-нет, я в колете. А халат я потерял по дороге. Да вы и сами в сорочке.
-Камзол я снял в кабаке!
-Однако вы не замерзли.
-Шомберг толстокожий как лесной кабан, - сказал Можирон.
-Да у меня закаленная кожа, ну и что? Придвиньтесь-ка ближе, дорогой герцог, я вам уступлю часть моего тепла!
В этот момент кто-то грубо отодвинул Шомберга от маленького герцога Маринуса. Миньоны испуганно вскрикнули.
-Это всего лишь я! - звучно заявил Шико, его голос невозможно было ни с кем перепутать, - вы так зазывно рассказывали о своем тепле, господин Шомберг, что я купился и пришел согреться. А вам, Мари-Маринус-Маринет, отдам свой камзол, по счастью я не настолько напился в Жареном Петухе, чтоб начать раздеваться.
-Вечно вы не вовремя, господин дурак! - ответил Шомберг.
-Давайте же сюда ваше тепло, я продрог до костей, пока этот господинчик с замашками Великого Кезра отобрал мой сюртук.
-Я у вас не отбирал, - облачаясь в огромную бархатную куртку Шико, довольно заявил герцог Бурбон, - вы мне ее сами подарили. Но я в долгу не останусь, обязательно вам чем-нибудь отплачу потом.
-Генрих мне тоже всегда так говорит, и что? Пожалуйте! Он до сих пор должен мне жирное аббатство.
-Шико! Не порочь своего короля! - звонко выкрикнул Генрих.
Шико фыркнул.
-А вот, вы египтяне сплошь колдуны да ведьмы, - обратился Можирон к одной из девушек, - а можете ли вы нагадать мне судьбу?
-Побойся Бога, Можирон! - предупредил его Генрих, но заскучавшим миньонам во что бы то ни стало, захотелось узнать свое будущее.
Цыганка по имени Сейра села на колени в кругу, окруживших ее дворян.
-Ведома нашему народу судьба добрая и судьба злая, - низко и раскатисто возвестила она, голые плечи ее были заклеймены не только королевскими лилиями, но и знаками других стран, - дайте ваши ладони, господа.
Миньоны, Шико и герцог Бурбон, протянули ей свои руки.
Цыганка, закатив глаза провела пальцами вдоль всех ладоней.
-Вы все любимцы судьбы. Вы все взлетели высоко. Но вижу я мрак и кровь. Вижу гибель и плач ваш. И враги ваши торжествуют. Жив останется лишь тот, кто до рассвета покинул Кладбище Невинных, только того не коснется костлявой рукою Госпожа Смерть!
-Нужно бежать отсюда, - испуганно завопил Можирон.
-Господа! - раздался голос вновь вошедшего, - это я, Д’Эпернон! Я привел подмогу, уже рассвет и нам надо возвращаться в Лувр.
Король и миньоны вздрогнули от страшного предзнаменования.
Глава 6. Что видел Шико с балкончика своего дома, что на улице Святых Августинцев.
Маринус Де Бурбон и Натаниэль Де По, братья Бомонт жили в своих лувровских покоях вдвоём. Они занимали почётные для дворян должности камергеров короля, и поэтому им выделили бывшие комнаты капитана дворцовых гвардейцев. Покои представляли собой приёмную, спальню и комнату для ванны, также маленькую комнатку, где жила служанка, точнее кормилица по имени Мари-Люсьен. Милая молодая женщина, с большими амбициями. Маринус и Натаниэль любили всё, что имело своеобразный характер, неоднозначность иными словами все, что давало простор для воображения. Также Маринус и Натаниэль наняли себе слуг из мужчин. Это было трое мальчиков, которых они выкупили у испанских торговцев. Мальчики эти были привезены из Нового Света еще детьми, поэтому знали испанский язык и были крещены под именами Луисито, Лионель и Хесус.
Чтобы придворные сплетники не успевали скучать, Натаниэль и Маринус подкидывали дров в огонь, преподнося им сюрпризы.
Например, вместо собак, которых было принято заводить у дворян, Де Бурбон и Де По завели себе котят. Вместе с королём, шутом и миньонами затеяли весёлую игру по придумыванию кличек для кошек и котов.
В своих апартаментах герцог и граф ничего не меняли и сохраняли там непримечательную обстановку. Иногда они отвечали, что не место красит человека, а человек место. А иногда они говорили, что ждут, когда смогут с шиком обставить дворец в их собственном поместье.
Когда от обязанностей придворного или даже времяпрепровождения с королём удавалось отдохнуть, то Маринус читал книги из королевской библиотеки, испросив на это разрешение Генриха. Это кстати вызвало большой интерес у Шико, он собирался проанализировать все, что читает Маринус и составить его душевный портрет. И, конечно, на одной из посиделок в спальне короля при всех его озвучить. Так как Маринус прослыл необычайно загадочным, а его младший братец необычайно беззаботным.
Когда же Натаниэль оставался свободен от прочих дел, то занимался шитьем. Дело благородное даже для короля, он, Генрих III сам занимался шитьем, и по слухам даже принимал участье в шитье свадебного платья для своей сестрицы Маргариты. А Натаниэль по каким-то неслыханным каналам, скорее всего преступным, чему не следует удивляться, раз уж они с братом знали тайные знаки цыган, закупил себе великолепного синего шёлка и вместе с Мари-Люсьен делал из него одеяло. У самого графа Де По дело получалось не очень-то красиво, и добрая служанка за ним всё исправляла. Они сшили множество круглых подушечек размером с женский кулачок, набили их нежным пухом, вышили сверху золотую лилию и соединили в одно одеяло. Обратную сторону решено было сделать из перламутрового розового шёлка и вышить на ней сюжет из Ветхого завета, когда Иакову сниться лестница в Небеса. Но Маринус посоветовал вышить что-то более располагающее к спокойному сну.
- Натаниэль, если ты собираешься подарить это одеяло королю, то советую вышить что-то сладострастное.
- Ах, братец, я не смею рассчитывать на это. Разве я могу надеяться, что мой недостойный труд коснётся Всехристеаннейшего короля, - ответил Натаниэль.
Утомившись от дел, оба брата отослали Мари-Люсьен и улеглись спать одетыми.
В спальне был камин, по обе стороны от которого стояли кровати, на них спали Маринус и Натаниэль, наглухо закрытые одеялами.
Раздался стук в дверь, это зашла Мари-Люсьен.
- Проснитесь, сударь, господин Де Бурбон, - позвала служанка.
- Я не сплю, - Маринус отбросил одеяло.
- Натаниэль, - он потормошил брата.
- Да, да - сонно ответил Де По, не раскрывая глаз.
- Вставай, есть дело.
- Я знаю, я не сплю
- Ты всегда так говоришь, потом засыпаешь на полдня.
Мари-Люсьен наконец протянула герцогу Де Бурбон письмо.
- Иди, - отослал Маринус служанку.
Натаниэль, наконец, разлепил глаза и без каких либо признаков жизни уселся на постели, чтобы смотреть письмо.