Относительность
На крыше жизнь по-другому проходит. Быстрее обычного. Потом приходится платить неустойку, оправдываясь перед собой, что в следующий раз не потратишь бездумно своё время. Но время – не та величина, которую можно тратить. Время и есть растрата, постоянное УЖЕ. Крыша – место мечтаний, пустых разговоров и пьянок. Может, поэтому выход на крышу обычно запрещён? В смысле, здесь правда можно прожечь жизнь. Да, прожечь, потому что эта самая жизнь расцветает буйными красками (пожар, в котором горят фабрики по производству гуаши и акварели – не смог обойти стороной это сравнение… хм… прощу прощения) только когда ты предаёшься беспечным мечтаниям, а болтологию принимаешь за серьёзную философию. Впрочем, может ли философия быть серьёзной? От неё нет никакого толку, одни слова о чём-то несуществующем. Вот говорят люди о бытии. Книги пишут. Хуй проссышь, пока философов поймёшь. А бытие вроде есть. А, может, его и нет. Совсем. Я не сомневаюсь в собственном существовании. Просто у меня нет больше никаких мыслей. Нет, на крышу людям вход заказан, потому что они могут попросту здесь застрять, забыть о том, что происходит на земле. А с крыши на землю есть два пути – один очень быстрый, другой – довольно медленный. Некоторые считают, что быстрый путь – самый верный. Не знаю. Мой друг так и посчитал. И доказал: так оно, наверное, и есть. Он был уверен, что лучше выбрать быстрый путь. Он же короткий. Скорее всего, его соблазнила сама скорость. Ты летишь. Пока мы поднимались наверх, из головы не выходил этот полёт.
Чёрт возьми…
Нет, летать я сегодня не собираюсь.
Вам ведь надоело это читать, правда?
А мне надоело это писать, честное слово.
Пародия
Того высокого парня зовут Артём. Гогочет, как ребёнок. Он из Красноармейского района. Мифическая часть Волгограда. Для меня весь Волгоград мифичен. Необычный город – посреди пустыни. Выглядит как пародия на город. Мнимое, иллюзорное место. Что можно противопоставить пустыне, кроме миража? Артём с виду производит впечатление парня простецкого, без особых мечтаний. Стоят вокруг него Саша, Лёша, Стас – те самые, кто вчера показались Кристине грибами, растущими у основания большого дерева. Артёма легко заметить, легко запомнить – самый высокий в группе, немного сутулый, видимо, из-за того, что ему часто приходится нагинаться, чтобы расслышать, что говорит собеседник; таковы недостатки высокого роста – далеко видишь, но плохо слышишь тех, кто находится у самого твоего подножия, и потому высокие люди обычно выбирают не те пути, какие пророчат им низкорослые собратья. Из кодекса мореплавания – маршрут проводит тот, кто сидит на самом верху, глядит вдаль, видит то, что не дано узреть другим. Вот и Артём узрел того, кто должен вести пару по русскому языку. Он так и сказал: наверное, идёт препод. Чем не штурман? «Препод»… новое словечко. В школе же нет преподавателей. Одни учителя, носятся с учениками, как кура с яйцами, лишь бы человек получил какое-никакое образование. Среди этой толпы нет ни одного, кто не получил аттестата – надёжнейшего свидетельства, что отныне человек способен делать всё, что может делать взрослый человек, конечно, с возложением на себя последующей ответственности. Кристина не заметила, как толпу начало по-тихоньку засасывать в аудиторию – будто бы кто-то открыл шлюз, куда стала утекать вода.