– Это точно, Дрюпин. Анаконда – существо нежное, прихотливое, грубого обращения не переносит. А твоя псина реверансам не обучена…
– Знаешь, я ведь это… – Дрюпин поморщился. – Не очень змей люблю…
– Жизнь – стезя лишений и компромиссов, – сказал я и повлек Дрюпина в подвал.
В его дальнюю часть – туда, где находился террариум.
– Так и есть, – бормотал Дрюпин, поглядывая по пути на свой радар. – Направляется к змеям, в террариум. И зачем я эти рефлексы активировал, дернул черт под руку…
Голос его дрожал, мне это нравилось.
Большая часть подвала была тоже занята под склад. Мы шагали мимо бочек, тюков, коробок, контейнеров и других предметов, которые обычно бывают в подобных местах. Пахло растворителем, змеями и почему-то клопами. Знакомый запах.
– Интересно, их давно кормили? – спрашивал меня Дрюпин по мере приближения к террариуму.
– Клопов?
– При чем здесь клопы. Я имел в виду анаконд. Они, наверное, голодные…
– Вот сейчас мы это и выясним, – отвечал я. – Могу тебе порекомендовать следующее. Анаконда, когда нападает, широко открывает пасть. И некоторое время она ничего не видит, и в это некоторое время ты должен…
– Ты, кажется, это уже рекомендовал, – вздохнул Дрюпин. – Только по поводу акул…
– И ты до сих пор жив, – подмигнул я. – Прислушивайся к моим рекомендациям – проживешь еще больше.
Змеями запахло сильнее.
– Кажется, пришли, – сказал я. – Милое местечко. Дрюпин, ты знаешь, что племена, обитающие в верховьях Амазонки, считают, что мир возник из змеиной чешуи?
Вдоль стен стояли гигантские террариумы, пять штук. Все террариумы были разбиты. Вода не разлилась, сработал аварийный сброс. Обитателей не видно, видимо, прятались.
Пять анаконд на свободе. Или…
– А где Седой? – нервно спросил Дрюпин. – Где он, собственно?!
– Седой пишет приветственную оду, – объяснил я. – По поводу грядущего прибытия на базу повелителя мироздания – великого и страшного Ван Холла!
– А где Гришин? Где Варгас? Где они? – распсиховался Дрюпин. – Где десантники? Почему это мы должны тут ползать? Я технически ценный работник, меня надо беречь…
– Дрюпин, – оборвал его я, – прекрати хныкать. Сам своего урода распустил, сам его и лови.
– А где Сирень? – спросил Дрюпин уже испуганно. – Она же первая сюда спустилась…
– Сюжет плачевный, – сказал я. – Я вижу несколько возможностей. Самая тухлая следующая: Сим разбил террариум, анаконды вышли на свободу, одна из них, самая крупная, сожрала Сирень, а Сим потом загрыз эту анаконду, подавился и самоликвидировался. В общем, все тю-тю.
– Никто меня не сожрал, – послышался злобный голос Сирени. – Я тут.
Мы разом посмотрели вверх.
Сирень висела вниз головой, зацепившись ногами за лампу дневного света. Тоже мне летучая мышь.
– Ты что там делаешь? – тупо спросил Дрюпин.
– А ты разве не видишь? – разозлилась Сирень. – В бильярд играю!
– Чего не сделаешь в борьбе за жизнь, – сказал я. – Говорят, одна женщина вывалилась из небоскреба, уцепилась одной рукой за гвоздь и провисела так целый час. Ты сколько уже висишь?
– Минут десять, не больше, – подсказал мне Дрюпин.
– Значит, время еще есть…
– Идиоты, – сказала Сирень и спрыгнула вниз.
Она мягко, совсем как кошка, приземлилась и сразу поднялась на ноги.
– Где Сим? – спросил Дрюпин.
Сирень указала рукой вперед.
– Анаконды живы? – спросил я.
– Не знаю.
– Кто пойдет первым? – Дрюпин посмотрел на нас.
– Предлагаю выкликнуть добровольца, – сказал я. – Ты, Дрюпин, хочешь стать добровольцем? Положить кишки на алтарь любви и жертвенности?
– Не знаю… – замялся Дрюпин. – Мне кажется…
Сирень молча протянула руку. Дрюпин сунул ей парализатор.
– Мне кажется, ее зовут совсем не Сирень. Мне кажется, ее зовут Жанна. Жанна д’Арк.
Дрюпин хихикнул.
Сирень не прореагировала. Выставив парализатор перед собой, она пошагала вперед.
– Я же говорил, – подмигнул я Дрюпину. – Теперь к бассейну.
Возле бассейна мы наткнулись на картину, достойную пера художника Карла Брюллова. На кафеле валялись четыре здоровенные пятнистые змеи. Змеи были совершенно мертвые, мертвее не бывает. Рядом находился Сим. Он трепал последнюю, пятую. Анаконда тоже была уже совсем дохлая, дохлее сибирского мамонта с ледяной реки Индигирки. Позвоночник у нее был сломан, голова бесполезно болталась и имела такой вид, будто по ней проехал тяжелый угольный грузовик.
Закончив со змеей, довольный Сим сел на пол и со стальным скрежетом почесал себе бок задней лапой. А потом и вовсе разлегся, умудрившись свернуться в аккуратное, поблескивающее металлом кольцо. Все его охотничьи инстинкты были вполне удовлетворены, он успокоился и теперь собирался поспать, как самая настоящая собака.