Ты права, я, конечно, подумывал, а не дать ли мне деру, пока не поздно, не взирая на кодексы подчинения и все остальные условности. Слишком уж страх перед наказанием был велик. Я ведь даже не знал, что задумал Дугал, а мой дядюшка, скажу я тебе, всегда был страшен в гневе. Он мог бы запросто убить меня. Пока я дошел до его кабинета, я сам был в дикой панике, и мысли мои скакали как олени по горным тропам.
- Ну и что тебя остановило?
- Наверное, все-таки, мое понимание справедливости, Сассенах, - Джейми вздохнул. - Я ведь, конечно, мог и убежать, мог вернуться домой. И даже избежать наказания вообще. Но как быть с Тибби? Ведь ей некуда было идти, и отец все равно накажет ее, так или иначе. Хотя, если разобраться, виноват был, в основном, конечно, я.
- Ты? Вот здрасте! Эта маленькая сучка по своей воле строила тебе глазки и раздвигала ноги, а ты во всем виноват? - тут я была не совсем логична и даже сама себе удивилась. - Или ты мне... привираешь?
- Сассенах. При чем тут это? Я, может, и не совсем объективен, но говорю так, как и было. А виноват, конечно, я. Виноват всегда мужчина в таких ситуациях, так учили меня отец и Мурта, потому что он отвечает за все. И в том числе, чтобы женщины не попадались к ним в лапы по глупости или по неопытности.
- Хм. Думаю, отвечают оба, - я упрямо сощурилась. - В конце-то концов. У нее должна была быть своя голова на плечах.
- Ну. Дядюшка, кажется, тоже так рассуждал. Потому что когда я зашел и остановился в дверях, ни жив, ни мертв, Табита стояла на коленях перед отцом и, заламывая руки, вымаливала прощение.
- АГА! ВОТ И НАШ ГЕРОЙ-любовник пожаловал. Что-то ты не торопишься, паренек. Хотя не сказал бы, что не понимаю тебя. Вряд ли бы я сам поспешил в такой ситуации. Табита жалобно всхлипнула. Джейми чувствовал головокружение и сухость в горле, но он мужественно сделал шаг вперед. - Я один виноват здесь дядя. Наказывай меня. Тибби не виновата. - Вот как? То есть это ты ее соблазнял? - Мы... мы не хотели ничего дурного, папа. Джейми просто поцеловал меня. По-братски. Один раз. Дугал саркастически рассмеялся. - По-братски? Интересно. Никогда не видел таких братских объятий. Да ты, маленькая шлюшка, уже была готова, чтобы он в тебя заскочил. Я наблюдал там за вами... некоторое время. Его рука шарила у тебя под юбкой, между ног. Джейми покраснел как рак и не знал, куда спрятать свои заслезившиеся от стыда глаза. - Дядя, - голос его звучал глухо от спазма в горле. - Прости. Я не хотел. - Сомневаюсь, что ты не хотел. Глядючи на тебя, никто бы так не подумал! Джейми сжался и окончательно втянул голову в плечи. - А ведь я предупреждал тебя, щенок! - голос Дугала стал максимально грозен. - Я предупреждал? - Да, - донесся еле слышный ответ. - Ну что ж, молодежь, предлагаю вам самим выбрать наказание. Публичная порка плетьми на конюшне. Думаю, конюхам доставит большое удовольствие отхлестать вас, барышня, по голому заду. Ну, а ты парень, не надейся на то, что умрешь быстро. Табита истерично завыла в голос, подвизгивая. - Папочка... пожалуйста... пожалуйста. - Дядя, - он сглатывал и сглатывал комок в онемевшем горле. - Прошу тебя... я один виноват. Не трогай Тибби. - Не трогать? Почему ж? Это будет ей наука, когда и с кем целоваться-миловаться... по-братски. На Джейми вдруг нашло упрямство, да так, что он даже забыл про свой страх. - И что еще ты хочешь предложить кроме публичной порки на конюшне, дядя? Ты сказал: «выбирайте». Дугал усмехнулся. - Да, второй вариант - выдеру вас, тихо, по-семейному... розгами. Но тут уж, не обессудьте, потребую полного вашего подчинения. Потому как помощников у меня не будет. Не подчинитесь беспрекословно - сразу же наступает второй вариант, причем на любой стадии наказания. - Это звучало довольно пугающе. И сам бы я, наверное, все-таки выбрал порку плетьми, все-таки он не посмеет забить нас до смерти публично, но Табита была близка к обмороку от перспективы заголять свой зад перед конюхами, и мне пришлось согласиться на безраздельное повиновение Дугалу. Будь он неладен. - Надеюсь, ты все же не пожалел о своем выборе, - сочувственно усмехнулась я. - Да как тебе сказать, Сассенах. Дугал, по-своему, был очень изобретательный и придумал, как наказать нас, чтобы мы надолго запомнили. Для начала он велел мне сходить и нарезать хороших хворостин. Я опять спустился к реке, туда, где росли ивы с их прямыми и гибкими ветвями, а Тибби так и осталась стоять там, перед ним, на коленях, дожидаясь моего возвращения. Честно тебе скажу, Сассенах, мало приятного в том, чтобы выбирать прутья, пригодные для своего же собственного зада. От этого прямо аж дух захватывает, и коленки слабеют, когда представляешь, как скоро они вопьются в твое же мягкое место. - Не могу знать, как это, но представляю, что это не слишком веселая процедура. Дугал, видимо, действительно, понимал толк в порке. - Хмм... Да уж. Пока я это делал, вся рубаха между лопатками у меня взмокла от пота. А живот опять свело до колик. Но я торопился на этот раз, поскольку понимал, насколько тяжело там Табите дожидаться порки, ведь ожидание гораздо хуже самого наказания. Да и у меня самого от страха все поджилки дрожали. Я, если честно, плохо представлял, на что это похоже, когда тебя дерут розгами. Но мог предположить, по слухам, что в этом нет ничего приятного. Поэтому в кабинет Дугала я возвращался как агнец на заклание. Посередине кабинета уже стояла внушительных размеров скамья и бочонок, чтобы можно было вымачивать розги. Дядя велел мне их почистить от коры, потом взял пучок розог из моих рук и бросил его в бочонок, и велел мне тоже встать на колени, а сам сел за стол и принялся писать и читать какие-то бумаги, совершенно не обращая на нас внимания. Мне было страшно, Тибби, по всей видимости, тоже, но я совершенно не представлял, когда Дугал нами займется. Поэтому мы, ерзая, стояли на коленях и страдали от страха и неизвестности.