– Будет нектар! – прокричали несколько пчел. – Цветы любят нас!
Соты мерцали, и всех пчел переполняла радость, когда они бежали со всех ног на сладкий запах, идущий с нижнего уровня. Пчелы расступились, образуя проход, и Флору вынесло в первый ряд ликующей группы, обрамляющей пространство для тех, кто должен был прийти.
Пчелы усилили крики ликования, когда по проходу между ними пробежала полевка, горло которой раздувалось от драгоценной ноши нектара. Золотистый аромат струился за ней по воздуху, рассказывая о цветке, подарившем пчелам свою сладость. Флора смотрела, зачарованная, как прибывало все больше пчел – ее сестер всех возрастов и пород, у одних были порваны крылья, другие были юны и безупречны, и все несли золотистое благоухание нектара, разливавшееся в воздухе за ними.
Когда в мозг Флоры проникла молекулярная структура цветов, она услышала какой-то странный звук, испугавший ее. Сестры по обеим сторонам смотрели на нее с сочувствием, и она поняла, что этот звук был ее собственным голосом, бессвязным мычанием, вклинивавшимся в общее ликование. Пробежала последняя полевка, унося с собой золотистые струйки нектара, манившие Флору.
Золотистое благоухание тянуло Флору за собой, пока она, пораженная, не поняла, что прошла невредимой через ворота запаха на лестнице, ведшей на верхний уровень улья. Но у нее не было времени на удивление, поскольку группа носителей нектара спускалась вниз по длинному коридору, девственно-светлые плитки которого были выложены фрагментами цветов. Это были молитвенные плитки – они подготавливали тех, кто проходил по ним, к сакральным мистериям, ожидавшим впереди, и каждый шаг заставлял звучать эти химические строфы.
Флора шла позади процессии, ожидая сигнала тревоги в ответ на ее нарушение – присутствие на самом высоком уровне улья, доступ на который был строго ограничен. Но из-под ее ног поднялось облачко розового фимиама, такое же, как из-под ног следовавших впереди пчел. А затем две высокие двойные двери распахнулись, пропуская их, и ее душу наполнила радость. Волны чистого цветочного благоухания клубились в теплом воздухе, и, когда Флора вошла в священную очистительную комнату зала Продувки, она постигла гений своего народа.
В центре большого атриума мерцал золотистый туман, слышалось мягкое гармоничное созвучие. Шесть высоких стен были сделаны из смыкающихся кубков меда, увенчанных и освященных печатью Королевы, которые, смыкаясь, образовывали купол. Далеко внизу сотни сестер стояли концентрическими кругами, помахивая серебряными крыльями. Их лица излучали радость и умиротворение, и перед каждой стоял большой кубок сырого нектара. Из этих сосудов поднимался по спирали в воздух туман и музыка, по мере того, как вода испарялась из нектара, который загустевал и превращался в мед.
Только теперь Флора осознала, что каждая полевка и приемщица в процессии были заняты сливанием своей драгоценной ноши в открытые восковые кубки, и только одна она не была при деле. Она знала, что ей нужно уходить – само присутствие уборщицы в этом священном месте, несомненно, заслуживало наказания, однако это было так чудесно, что она не могла уйти. Флора смотрела из благоухающих теней на полевок и их спутниц, опустошающих свои ноши, а затем расправляющих крылья и выходящих из зала. Одна из последних приемщиц, еще совсем молодая, была неловкой и пролила немного нектара мимо воскового кубка, но, спеша влиться в процессию, она лишь виновато опустила взгляд и побежала за остальными.
Высокие двери затворились, и круги сестер возобновили свое серебристое мерцание. Священное Созвучие набрало силу, и взмахи крыльев погнали аромат сквозь теплый воздух. Прятаться в тени казалось недостойным, поэтому Флора вышла. Инстинкт побуждал ее сделать поклон к центру атриума, но не успела она коснуться антеннами воскового пола, как что-то в ней раскрылось, ее девственные крылья задрожали, словно в ней заработал мотор, и она поднялась в воздух.
Другие пчелы озирались по сторонам, пытаясь определить источник звука. Но Флора сжала свои грудные мышцы и упала на пол, прежде чем они заметили ее. Она плотно прижала крылья к спине и в тревоге осмотрелась. Даже просто находиться здесь уборщице не дозволялось, но чтобы она еще и летала…