– А моя Пресвятая Мать в безопасности?
– Снова вопросы… Да, конечно. И таков наш древний обычай, невзирая на породу, что всякая пчела, транслирующая Разум Улья, в тяжелые времена может удостоиться встречи с Ней. Если выживет, разумеется. Как выжила ты.
Жрица сложила руки, и к ней подошли шесть прекрасных юных пчел. Все они благоухали Любовью Королевы, а их лица лучились светом.
– Познакомься с фрейлинами Королевы. Иди с ними и слушайся их.
Глава 10
Благородные фрейлины говорили с Флорой очень ласково, пока вели ее через улей, и речь их была столь изысканной, что она с трудом их понимала. За пределами тихого зала Танцев прихожая была заполнена пчелами, помогавшими раненым. Оттуда фрейлины проводили Флору наверх по незнакомой лестнице, ступени которой позвякивали мягко и приветственно. Они оказались в небольшом зале на среднем уровне улья, рядом со священной Восковой Капеллой.
По коридору плыл нежный теплый запах Питомника, и Флора надеялась, что они пройдут через него, чтобы она еще раз смогла посмотреть на малышей и чтобы Сестра Ворсянка и другие увидели, какой чести она удостоилась за свою службу улью. Но фрейлины повернули в другую сторону, и они пошли по длинному проходу под уклон, между спальнями рабочих и залом Прибытия, в неизвестные Флоре области улья. Они остановились перед красивыми дверьми – панелями из множества оттенков золотого, кремового и белого воска, искусно украшенными цветами. Двери им открыла Леди Кровохлебка.
Они вошли в маленькую сводчатую комнату, сделанную из девственно-чистого кремового воска. На старом шестиугольном столе стояли три серебристые и три зеленые чаши, больше в комнате не было ничего. Воздух был так насыщен Любовью Королевы, что искрился, и Флора рассмеялась от восторга, вдохнув его.
– Пресвятая Мать рядом! Я на самом деле встречусь с Ней?
Леди Кровохлебка улыбнулась и взяла со стола одну из чаш.
– Да, моя дорогая, но ты не чиста, и тебя нужно подготовить.
Затем каждая фрейлина взяла по чаше, и все они встали вокруг Флоры и принялись по очереди чинно поливать ее сначала чистой водой, а потом лечебными настойками от ран и болезней. Флора задрожала, когда кровь осы смешалась с кровью ее падших в бою сестер и побежала по ногам, стекая по канавке в полу. Омыв Флору, фрейлины принялись обмахивать ее, словно она была кубком с нектаром. Только когда плотный желто-коричневый мех Флоры высох и поднялся, фрейлины решили, что теперь она достаточно чиста. И тогда Леди Примула и Леди Фиалка взяли по кусочку золотистого прополиса и стали смазывать царапины на ногах Флоры, при этом все они напевали что-то на неизвестном ей языке, переливчатом и прекрасном.
– О чем вы поете? – спросила Флора, смущенная подобным вниманием к своей особе.
– Это песня о свадебных полетах Пресвятой Матери, – объяснила Леди Примула, посмеиваясь.
– Ш-ш! Это не для ее ушей! – сказала Леди Фиалка и улыбнулась Флоре: – Хотя ты сейчас такая чистюля, что почти перестала быть флорой.
– Спасибо вам. – Флора попыталась сделать книксен.
Тут все леди принялись указывать ей на ошибки и учить, как надо правильно приседать, осторожно поддерживая ее и направляя.
– Это не твоя вина, – мягко сказала Леди Кровохлебка. – Свою породу не изменишь.
– И все же она была такой храброй, – напомнила Леди Таволга, улыбаясь Флоре, – и кажется усердной и скромной. Не могли бы мы сделать с ней что-нибудь еще?
– Могли бы! – сказала Леди Примула и взялась за мех Флоры. – Сделаем его мягче.
– Натрем до блеска все ее тело, а не только ноги – чтобы высветлить ее цвет.
– Сделаем что-нибудь с ее дыханием…
Флора тяжело сглотнула:
– Я очень сожалею, мои леди. Это из-за осиной крови.
– Какой ужас, – сказала Леди Кровохлебка и предложила ей выпить воды. – Но как чудесно ты говоришь; я понимаю почти каждое слово. Совсем не как с другими флорами. Если бы ты только и на вид была другой! Леди, это была бы достойная награда за ее храбрость, не так ли? Тебе бы этого хотелось, дорогуша?
– Поменять свою породу?
– И потерять свою чудесную способность к службе? – рассмеялась Леди Кровохлебка. – Ну уж нет! Но мы могли бы приукрасить ее слегка.
Когда они приложили все свои навыки в прихорашивании, напомаживании и выглаживании, эти леди научили Флору, как сидеть и вставать, но им пришлось смириться с ее неуклюжим книксеном – тут ничего нельзя было поделать. Когда соты во всем улье задрожали, леди не сдвинулись с места, чтобы принять участие в церемонии Служения, поскольку здесь Любовь Королевы наполняла комнату с такой силой, что всякий, кто входил сюда, испытывал эйфорию от одного дыхания.