Пчих
Пролог
- А давай вот этого возьмем! Такой симпатичный, - Оксана повернула к мужу сияющее лицо и подняла повыше забавного игрушечного лисенка в клетчатом комбинезончике.
- В самом деле, славный, - согласился Андрей, - и выгодно отличается ото всех этих монстров. - Мужчина кивнул в сторону синих зайцев, розовых слонов и прочих порождений безудержной фантазии советских дизайнеров игрушек.
- Анютка будет рада, - улыбнулась Оксана. – Слушай, а как мы его назовем? Неудобно дарить крестнице лисенка без имени.
- По дороге придумаем, - решил Андрей. – Теперь еще пива для кума, торт для Ольги…
- И хлеба не забыть, все равно нас же за ним и отправят, - усмехнулась Оксана.
- Ой, божечки мои, какие же вы молодцы, ребята, - Оля на ходу вытирала руки о фартук, обнимая гостей. – Давно приехали? Витя, смотри, кто пришел! Ой, даже хлеб прихватили, и торт, и вино, и подарки всем! Анютка, иди скорее, твои крестные приехали!
Похожая на мать, тонколицая светловолосая девчушка доверчиво посмотрела на высокого мужчину в дубленке.
Андрей присел на корточки и достал из-за спины лисенка:
- А это, Анечка, тебе. Его зовут Пчих.
- Почему Пчих? – оторопела Ольга.
- Позор Чилийской Хунте, сокращенно – Пчих,- уверенно, без тени улыбки произнес Андрей, только в глубине глаз, за стеклами очков, притаилась лукавая ухмылка.
- Ну ты даешь, - возмутилась Оксана, - не слушай дядю Андрюшу, Анечка, мы лисенку другое имя дадим.
- Не надо другое, - Аня покрепче прижала к себе игрушку. – Пчих хороший.
- Так и уснула в обнимку с Пчихом, - сообщила через несколько часов засидевшимся за столом мужу и друзьям Оля. – И вы у нас оставайтесь, время уже позднее, постелю вам наверху.
- Надо же, Пчих, - фыркнул в усы Виктор.
Аня
Я себя помню, пожалуй, с тех пор, как появился Пчих. Его мне подарили под Рождество тетя Оксана и дядя Андрей. Они мамины старые друзья, а еще мои крестные, по совместительству, хоть я их привыкла дядей и тетей звать. Они веселые и добрые, с их появлением в доме начиналась веселая кутерьма. Дядя Андрей играл на гитаре. Для меня он пел про пони, который бегает по кругу, и про попугая, пирата морей, и про резинового ежика, только я больше любила слушать про квартирьеров, пьяную гетеру, гуляющего за Танаис-рекой скифа… А тетя Оксана помогала маме варить борщ, жарить картошку и рассказывала удивительные истории о своих пациентах. А еще учила меня плавать и лазить по деревьям. Вот они-то и принесли мне Пчиха в подарок. Пчих всем сразу понравился – игрушечный лисенок с удивительно живыми хитрыми глазками и пышными вышитыми усами. Я взяла его из рук дяди Андрея и почувствовала, как исходит тепло от пушистого тельца, как бьется где-то в глубине невидимое сердечко. С тех пор я не засыпала без Пчиха, ему рассказывала все свои горести, а он помогал найти выход из самых сложных ситуаций. Честно-честно, даже о своих первых любовях сначала ему рассказывала, а потом маме. У меня от мамы особых секретов нет, но Пчих обо мне иногда знал больше. А когда папа неожиданно, нелепо умер, Пчих меня просто спас от отчаяния. Доставалось же бедному Пчиху – он и на деревья карабкался, и на траве валялся, и в портфеле иногда жил. Я его несколько раз стирала, вид у него стал потрепанный, только никогда не променяла бы ни на какую другую игрушку, самую модную и дорогую. А потом подарила лисенка Катюше. Мы с моим мужем, Стасом, тогда к бабушке переехали - она болела, на другом конце города жила, вот и порешили на семейном совете - чем квартиру снимать, лучше нам у родных бабушки и деда жить, помогать старикам. Пчих переехал вместе с моими книгами и платьями.
Катю я увидела впервые зимой. Иду вечером с работы, слышу: кто-то скулит тихонько. Думала, щенка выбросили, всякие люди бывают. Прислушалась – скулеж на верхней площадке, я на пролет поднялась, а там, в углу девчушка сидит. Свернулась клубочком и плачет. Оказалось, ее мать пьяная валяется в квартире, а девочка с прогулки пришла и в дом войти не может. И звонить боится – там у матери какой-то дядька, может и прибить. Мать ее часто за дверь выгоняла, когда мужиков принимала. Что тут делать? Не выставлять же им дверь. Еще не факт, что откроют.
- Пойдем, - говорю, - Катюша, ко мне в гости, я тут, этажом ниже живу. Поужинаем. Нет, у меня муж добрый, никто тебя не выгонит.
Она вскочила, прижалась ко мне, задрожала, а я стою, не знаю, как слезы скрыть. Она у нас в квартире на все, как на чудо, смотрела: и на цветы комнатные, и на картины на стенах, и на чистую скатерть. А уж как самый обычный супчик хлебала, как уминала пироги и кашу! А после обеда встала и пошла мыть свою тарелку. Это в шесть-то лет!