Водевильная парочка уже приготовилась к эффектному финалу, как вдруг героиня Гертруды уронила подзорную трубу, и все пошло насмарку. «Муж» бросил на нее гневный взгляд, занавес опустился и почти тут же снова поднялся, представив на обозрение зрителей обшарпанную гримерную, а в ней запыхавшихся от своих эскапад Ноэла и Гертруду, которые принялись срывать с себя парики и костюмы, и вид Гертруды Лоуренс, облаченной лишь в бюстгальтер и дамские панталоны, вызвал бурю хохота.
— Могу поспорить, ты больше не скажешь: «Какая там еще Гертруда?» — прошептала Джозефина на ухо Арчи, но он в это время думал вовсе не о Гертруде.
Арчи кому-то кивнул, и Джозефина, проследив за его взглядом, увидела стоявшую возле двери Уайлс; та сразу же подошла к столику, за которым сидели члены совета, прошептала что-то на ухо Селии Бэннерман и, подав ей записку, вышла из зала.
— Арчи, что происходит? — Джозефине вдруг стало страшно. — Сначала Мэри Сайз, теперь Селия.
И тут, точно по команде, Бэннерман поднялась с места и покинула зал.
— Ты же не думаешь…
— Не волнуйся. Оставайся здесь. Я все объясню позже.
И, не говоря больше ни слова, Пенроуз поднялся и вслед за женщинами вышел из зала.
Стоя возле дверей Мемориального зала, Фоллоуфилд наблюдал, как Мэри Сайз пересекла вестибюль колледжа и направилась к лестнице, а затем на почтительном расстоянии последовал за ней на второй этаж. На площадке мезонина она остановилась в нерешительности, и он тоже приостановился в ожидании; сочтя, что Мэри Сайз всего-навсего ищет раздевалку, сержант с облегчением вздохнул, но тут она снова торопливо зашагала вверх по лестнице. Билл, надеясь, что его шаги приглушат доносившиеся из зала радостные возгласы и аплодисменты, тоже ускорил шаг и последовал за ней на третий этаж, к лечебным комнатам. Куда еще Мэри Сайз могла сейчас направляться, кроме палаты Люси Питерс? И Фоллоуфилд не мог представить себе: для чего вдруг именно сейчас ей понадобилось уйти с представления и навещать Люси. Заместительница начальника тюрьмы? Неужели они так промахнулись?
Фоллоуфилд приблизился к двери комнаты Люси как раз в тот момент, когда Мэри убеждала мисс Шарп:
— Бросьте, Мириам. Ну разрешите мне увидеть ее хоть на минуту. Я совсем ненадолго, и уж, разумеется, не причиню ей никакого вреда. Судя по тому, что я слышала, бедной девочке хуже некуда.
Мириам вопросительно посмотрела на Фоллоуфилда, и тот кивнул.
— Боюсь, что хуже, чем ей сейчас, уже не бывает. Люси умерла.
Фоллоуфилд наблюдал, как Мэри восприняла эту новость: на лице ее не было и намека на облегчение, лишь глубокая печаль.
Сержант представился, а потом осторожно спросил:
— Нельзя ли у вас узнать, с какой целью вы пришли навестить мисс Питерс?
Она с минуту помолчала, обдумывая его вопрос, а потом протянула ему фотографию.
— Конечно, сержант, можно: я принесла эту вещь, чтобы положить ее рядом с Люси. Я хотела, чтобы она увидела это, как только придет в себя. — Мисс Сайз держала в руках снимок прелестной девочки, которой было не больше года. — Боюсь, что я нарушила все правила и инструкции, чтобы заполучить эту фотографию. После того как процедура удочерения закончится, к новым родителям обращаться не положено. Но я не жалею, что это сделала. Люси больше всего на свете хотелось знать, что с ее дочерью все в порядке. Я подумала: если она узнает, что так оно и есть, у нее станет спокойнее на душе и хватит сил выкарабкаться из беды. Но похоже, я опоздала. — Мэри отколола от платья шелковые фиалки и вместе с фотографией протянула Мириам Шарп. — Надеюсь, она все-таки обрела покой, хоть и совсем иного рода. Вы сможете ей это передать?
Фоллоуфилд уже собрался произнести слова утешения, но тут с нижнего этажа раздался крик.
К тому времени как Пенроуз вышел из зала, Селии Бэннерман уже и след простыл, однако он знал совершенно точно, куда надо идти. Инспектор велел Уайлс заманить ее в гостиную на втором этаже, где уже сидели в засаде двое полицейских, и теперь он торопливо поднялся по ступеням, прошагал по коридору, пересек увенчанную стеклянным куполом столовую и вошел в часть здания, принадлежавшую «Клубу Каудрей». Дверь в комнату была полуоткрыта, но из нее не доносилось ни звука. Пенроуз в нетерпении переждал секунду-другую, а потом осторожно открыл дверь. Как он и опасался, комната была пуста.