— Чем могу служить? — спросила наконец она.
— Я принесла это от Мотли для вашего гала-представления. — Марджори положила перед ней пакет с материями. — Это для мисс Бэннерман.
— Оставьте пакет здесь. Я ей передам. — Администраторша всем видом дала понять, что разговор окончен.
— У меня еще записка от мисс Мотли, — ничуть не смутившись, продолжила Марджори. — Она будет вам очень благодарна, если вы передадите все это мисс Бэннерман незамедлительно.
Последовал тяжкий вздох.
— Мисс Бэннерман сегодня утром чрезвычайно занята, но я уверена, что, как только у нее появится время, она займется… — администраторша неопределенно махнула рукой в сторону пакета, — тем, что, как вы утверждаете, требует срочного внимания.
Марджори уже готова была вступить в спор, как вдруг кто-то дружески хлопнул ее по плечу.
— Бейкер! Как я рада вас видеть!
Девушка безошибочно узнала и ирландский акцент, и голос — дружелюбный, но твердый. С удовольствием отметив изумление на лице администраторши, Марджори обернулась, чтобы поприветствовать Мэри Сайз. Но ее радость встречи с заместительницей начальника «Холлоуэя» была вызвана не только тем, что она утерла нос администраторше. Как большинство девушек, прошедших заключение под ее попечительством, Марджори чувствовала самое искреннее уважение к мисс Сайз и тому, как она справлялась со своей сложной и часто неблагодарной работой. Марджори никогда не слышала, чтобы Мэри Сайз, несмотря на многочисленные обязанности, хоть раз отказалась принять заключенную или сотрудницу тюрьмы. И выслушивала она их самые серьезные жалобы и самые незамысловатые просьбы всегда терпеливо и относилась ко всем по справедливости, что являлось особенно ценным. Мисс Сайз обладала природным пониманием того, что было наиболее важно женщинам-заключенным, и пыталась провести реформы, хоть как-то облегчающие им жизнь. Она, в частности, настояла на том, чтобы заключенным разрешили повесить на стенах фотографии и держать в камерах зеркальца. И Марджори была далеко не первой среди выпущенных из тюрьмы женщин, которые получили свою первую работу благодаря усилиям Мэри Сайз.
— Мы с Бейкер, мисс Тимпсон, давние знакомые, — объяснила Мэри, похоже, не меньше Марджори наслаждаясь изумлением администраторши. — Правда, Марджори?
— Да, мисс. Три отсидки, верно?
— Вижу, с чувством юмора у вас по-прежнему полный порядок. Что же привело вас в эти края? Пришли повидаться с Питерс?
— Нет, мисс, меня послали с поручением Мотли — для гала-представления, что на следующей неделе.
— О да! Я с нетерпением жду его. Да, кстати, я должна забрать свое платье или что-то в этом роде?
— Нет, мисс, мы их сами доставим в клуб. Но вы должны сначала заглянуть к нам для последней примерки, чтобы убедиться, что все в порядке. На самом деле, — добавила Марджори, бросив пристальный взгляд на Тимпсон, — это одна из причин, по которой меня сюда послали. Мисс Мотли хочет, чтобы все пришли на примерку как можно скорее, на случай если понадобятся переделки.
— Хорошо, хорошо, я загляну к вам после ленча по дороге в тюрьму. Подходит?
— Конечно, мисс. И пусть придут все, кто сегодня сможет.
— Подождите-ка. Пойду посмотрю, кто еще тут есть. — Марджори, с убийственной улыбкой, обращенной к мисс Тимпсон, послушно осталась ждать, а Мэри Сайз тут же просунула голову в дверь бара: — Джерри! Вы ведь идете на гала-представление? Выйдите, пожалуйста, сюда на минуту.
Из бара вышла женщина в изумительном брючном костюме от Эльзы Скиапарелли, и Марджори вспомнила, что прежде уже видела ее у сестер Мотли; да такую женщину забыть было невозможно.
— Джерри, нам нужно явиться еще на одну примерку. Вы могли бы сделать одолжение мисс Бейкер и заглянуть сегодня после полудня на Мартинс-лейн?
Джеральдин улыбнулась.
— С огромным удовольствием. — Она подошла к Марджори и ласково погладила ее по щеке. — Рада вас снова видеть, мисс Бейкер. Вы сегодня снова будете мною заниматься?
— Не знаю, мисс, — скромно ответила Марджори. — Это зависит от того, какую работу мне поручит мисс Ридер, когда я вернусь. Но я могу сказать, что вы попросили, чтобы вам помогала лично я.