— Что это значит?! — с побелевшим от злобы лицом выкрикнула она.
— Объявление о гала-концерте.
— Я знаю, что это такое. Мало того что вы лишаете медсестер экономической независимости, собирая для них пожертвования, вы, делая это от их имени, даже не упоминаете, что собранные деньги отсосет частный женский клуб! И это уже верх безобразия!
— Ради Бога, Мириам, никто ничего, как вы выражаетесь, не «отсосет». Мы собираем деньги для поддержки двух взаимозависимых организаций. — Селия решила, что сейчас не время упоминать о том, что часть денег пойдет на «Актерский приют» — условие, при котором Ноэл Коуард согласился выступить на представлении. — А вы представляете это как мошенничество.
— Это и есть мошенничество! Скажите мне честно: неужели вы думаете, что те, кто прочтет данное объявление, не решат, что все собранные деньги пойдут на поддержку повседневных нужд медсестер? Ведь вы именно так это и подали!
— Но цель нашего клуба и состоит в том, о чем вы сейчас упомянули. Разве сестры не имеют права немного отдохнуть и получить от жизни удовольствия? Разве вы не считаете, что, отдохнув, они будут работать в лучшем настроении и более эффективно? Вы отстаете от времени, Мириам. Медсестры не машины, они женщины. Все уже не так, как было во времена нашей молодости.
— Что же изменилось? Самыми преданными по-прежнему помыкают, или их обходят по службе. После войны была такая же точно история: сколько денег из тех, что собрали для медсестер, действительно пошло на их нужды? Все пошло на кирпичи и известку или на администрацию. Когда до вас наконец дойдет: нам уже надоело, что, если кому-то нужны деньги, нас выставляют вперед, точно какого-то бессовестного попрошайку?! В нашем деле нет места политике и никогда не будет!
— Вы действительно думаете, я поверю, что вам безразлична политика? А откуда взялись все эти письма, посланные в «Таймс»? Любому глупцу понятно, что письма — ваших рук дело. Вы сейчас фактически процитировали их слово в слово. Но если вы думаете, что я позволю вам расколоть нас на два лагеря, то ошибаетесь. — Селия глубоко вздохнула: ей нужно было срочно взять себя в руки, пока она не зашла слишком далеко. Настраивать против себя Мириам Шарп ей сейчас вовсе не хотелось: это может только ухудшить положение, когда Мириам узнает, кто их ждет в вестибюле. — Но я собиралась поговорить с вами совсем не об этом. К сожалению, в нашем клубе обнаружились случаи воровства, и несколько членов комитета получили неприятные письма — анонимные письма. Разумеется, это никак не скажется на колледже, но я вызвала полицию, о чем и хочу вас предупредить.
— Не скажется на колледже? Как вы можете такое говорить?! Вы, Селия, заблуждаетесь еще больше, чем я думала. Конечно, это скажется на колледже. Вы думаете, дурную славу, только потому, что вам этого хочется, можно запихнуть в сундук?
— Не делайте из мухи слона. Это просто…
— Просто вы решили привлечь в нашу организацию бывших преступников. Я говорила вам, чем это может кончиться, но вы же меня не слушали. И снова в ваших воспитательных затеях медсестры становятся подопытными кроликами.
— Нет причин предполагать, что к воровству или анонимным письмам причастен тот, кто сидел в «Холлоуэе». Но мы, конечно, во всем разберемся.
— Разумеется, это будет одна из них! Сколько волка ни корми…
— Вы бы, наверное, всех их заперли на ключ, а ключ выбросили на помойку. А вам никогда не приходило в голову, что они заслуживают хотя бы еще одного шанса?
— А вам никогда не приходило в голову, что, если вам так хочется помочь осужденным, вам следовало остаться на службе в тюрьме? Вы с таким красноречием говорите о том, что медсестрам надо расширять их горизонты, — каким же образом? Обучая их обману и воровству? Представляю, что об этом подумала бы леди Каудрей.
Полная негодования, Селия вскочила и стукнула кулаком по столу.
— Я знала леди Каудрей лучше, чем кто бы то ни было, так что не говорите мне о том, что она могла бы подумать. — Зазвонил телефон, и Селия схватила трубку. — Да?.. Нет, мисс Тимпсон, я, разумеется, не забыла, что он здесь. Как вы могли такое подумать? Я скоро буду. — Селия постаралась взять себя в руки. Когда она снова заговорила, голос ее звучал неестественно спокойно: — Меня сейчас ждет полицейский. Хотите пойти вместе со мной и послушать, что он скажет?
— Зачем? Это ваши неприятности, и, как вы выразились, к колледжу они никакого отношения не имеют. — Шарп двинулась к выходу, однако возле двери остановилась. — Вы, Селия, в последнее время совсем потеряли бдительность. Но когда ваша империя начнет разваливаться, помощи от меня не ждите.