Он схватил ее за руки. - Что же случилось?
Она не хотела поднимать глаз. - Теперь мне с Пангом не по пути, - прошептала девушка яростно. - Я на такое не подписывалась. Она даже не знала... прости...
Дорин оттолкнул ее руки. Отскочил, встряхнулся и побежал что есть сил.
Он не помнил дороги сквозь гостиные дворы на западе Внешнего Круга - все промелькнуло мимо. Дорин не позволял себя представлять, что его ждет там, в конце пути - пока не вошел в узкий переулок за конюшнями Уллары. На земле лежали две убитые птицы.
Прежде это были гордые хищники, красный сокол и пустельга. Теперь же они валялись мертвыми, окровавленными тушками. Он заметил кровь на стене, на краю мансарды. Полез вверх, отказываясь думать вообще - сдерживаясь, пока не окажется на чердаке.
Внутри все оправдало худшие страхи: россыпь перьев, сломанные тела птиц, которых Уллара приютила на своих насестах. Все они погибли, защищая ее; все были разрублены или со свернутыми шеями. Среди трупиков лежала сама Уллара, руки и ноги связаны. Он бережно снял веревки, освобождая посиневшие конечности, перевернул ее на спину. И отпрянул, видя, что глаза ее вырваны.
Следующее, что он смутно запомнил - как кто-то твердит "прости" снова и снова, хриплым слабым голосом, пока он прижимает ее к груди, качая в объятиях. Рубашка промокла от слез. - Мне так жаль, - растерянно шептала эта жалкая личность. - Моя вина. Во всем моя вина.
Он гладил ей руки и стопы, возвращая к жизни. Девушка пошевелилась, когда кровь вернулась в вены, принося боль. Дорин нашел тряпку и обвязал ей голову, закрыв ужасные дыры на месте глаз.
Он остался там на ночь, лелея ее голову на коленях. Поправил ей одежду, положил руки на грудь и сел рядом, не сводя взора. И наконец, тяжко моргнув, пришел в себя. Осторожно вытащил веревку, которой ее связали, и смотал.
Отличный отрезок, тонкая прочная конопля. Похоже, громилы Панга принесли ее с собой.
Он тоже найдет ей применение.
Непонятно, сколько он просидел, держа ладонь на ее лбу. Похоже, это было лишь началом отбытия срока. Пришел рассвет, а он сидел. Однажды сверху раздался резкий крик большой птицы, и он понял, что Горный Король выжил.
Ощутив утреннее тепло, она пошевелилась. Руки потянулись к глазам, но он поймал их и осторожно вернул на грудь.
Уллара попыталась что-то сказать, закашлялась и начала снова: - Они передали, что это лишь предупреждение.
Он кивнул и внутренне задрожал, поняв: она уже не сможет этого увидеть. Вообще ничего не увидит. Глотнул, смачивая изодранное горло. - Понятно.
- Знаешь, они предложили выбор, - сказала она ужасно спокойным голосом. - Руки или глаза... но я их обхитрила, выбрала глаза.
Дорин затрясся. Казалось, пол под ними скользит, превращаясь в нечто темное, стихийно-дикое.
- Слушай, Уллара. Я беру тебя с собой. Я могу тебя спрятать. Знаю, где...
- Нет.
- Не глупи. Я точно могу тебя спрятать. Надежно.
- Нет. - Она поднесла руку к его лицу, нежно погладив, обласкав. - Найди его, - шепнула она, сжав зубы. - Найди и убей.
Дорин вновь содрогнулся, теперь от ярости, вместившейся в это юное стройное тело. Казалось, она пылает в его руках. Удивляться ли, что хищные птицы слетались к ней? Они узнали родственный дух.
- Да. Да. Убью.
Она обмякла на его коленях. - Хорошо. - Отвела руки. - Иди же.
- Уллара! А что ты?
- Все будет в порядке. Мой отец внизу - боится войти, да. Но не беспокойся. Я позову его.
- Но...
- Иди. Найди его. Он думал, нас с тобой можно запугать. Он ошибся. Не понял, кто мы такие. - Она вырвалась из объятий и села. - Иди. Не возвращайся, пока он жив.
Пристыженный этим пылом, он прижал к губам окровавленную руку. - Да. И... Мне жаль. Я не понимал тебя.
- Да, не понимал. А теперь поздно. Теперь все, что нам осталось - месть и охота. Иди же.
Он с трудом встал. - Уллара...
- Иди.
Дорин опустил голову. - Да. Я найду его. - Согнулся, целуя ее лоб над кровавой тряпкой, и спустился в переулок.
Едва нога встала на грязную мостовую, какой-то звук заставил его обернуться. Нищий бродяга зашевелился под рваным одеялом и поднялся, кашляя. Выпрямил спину и обрел привычную форму старообразного Ву. Маг поглядел на мансарду и склонил голову, сложил руки на животе. - Мне жаль, - пробормотал он. - Она была невинна.
- Да. - Дорин кивнул. - Была. - Задрожал, вдыхая - и шумно выдохнул, словно отпуская все, что было - все желания, все глупые амбиции и мечты о величии, все детские грезы. Все расчеты на будущее. - Вина на мне.