- О?
Он протянул мешочек. - Плата. За помощь.
Она не протянула руки. Нет, прямо взглянула ему в лицо, мимо мешочка. На миг ему почудились обида, отблеск гнева - но она торопливо отвернулась. Охватила руками хрупкую грудь и отошла к окну. И проговорила некое время спустя, очень тихо: - Благодарю за заботу, господин.
Он положил мешочек на крышку деревянного ящика. - Просто хотел сказать спасибо.
- Сказал.
Он хмуро взглянул в темноту. - Не хочешь?
- Можешь оставить здесь.
- Так мы в расчете?
Она повернулась от края фронтона, лицо почти неразличимо в тенях. - Да. В расчете.
- Отлично. Думаю, мне пора.
- Хорошо.
Он подошел к открытому окну. Девушка стояла, опустив голову. - Доброй ночи, - сказал он просительно. - Спасибо.
Она отвела глаза, моргнув. - Доброй ночи.
Он медлил, понимая, что нужно уходить, но что-то мешало... Дорин чувствовал, что мог бы сделать еще что-то, но не понимал, что именно. И потому откашлялся, кивнул и ступил наружу.
- Будь осторожен, - вдруг позвала она. Дорин замер на краю водостока.
- Осторожен?
- На крышах нынче людно.
- Людно?
- Здесь Ночные Клинки из Кана.
Он засмеялся - тихо - услышав об этих персонажах сказок и слухов. Говорят, Ночные Клинки, слуги правителей Итко Кана, по слову короля летают во тьме, проходят сквозь стены и сражают его врагов. Он махнул рукой. - Просто сказки.
Ее взгляд был яростным. - Нет, это правда! Кан идет. Они здесь. Я видела... - Она осеклась, оглянувшись на мансарду, снова опустив голову. - То есть слышала... на рынке...
Дорин сознавал, что слишком редко прислушивается к разговорам на улицах, внизу. Понимал, что это неисправимый порок, что его сила порождает слабость. По натуре и выбору он сделал своей территорией крыши. Да, одинокий охотник. Дорин пожал плечами, признав: - Ну... я ничего такого не слышал, но... спасибо.
Уллара пробормотала, стараясь, чтобы он не слышал: - Берегись, мой Танцор, - и вошла внутрь. Еще крепче обняла себя, словно удерживая некую огромную взрывную силу. Тяжело уселась на ящик и начала раскачиваться, не поднимая лица. Наконец, не в силах сдержать растущее внутреннее давление, раскинула руки и оглушительно закричала, и все хищные птицы взлетели в воздух, отвечая этому воплю резкими охотничьими кличами, и пропали в темноте. Оставшись одна в клубящейся пыли, она упала на деревянный пол и свилась клубком, задыхаясь и плача.
***
Дорин пересек крыши Внешнего Круга. Это было не так сложно, как в иных крупных городах, Анте или Кауне, потому что пространство внутри Ли Хенга ценилось высоко и каждое здание налегало на соседние - фактически большинство домов строилось с общими стенами. Пробегая по острию конька отделанной свинцом крыши, он чуть помедлил, думая, что слышит клич хищника. Это его встревожило: ночные охотники, верил Дорин, всегда безмолвны. Он поглядел в усыпанное звездами ночное небо, на яркий серп луны, опустил голову и ринулся дальше. Эта дорожка должна была привести его к привычному объекту ночного наблюдения: двору в доброй трети пути по Кругу, поблизости от северных ворот. Там на обширных складах и площадках велась законная торговля лесом, глиной и кирпичом, как и многими иными материалами.
Однако предприятие это было в собственности Панга Похитителя детей. Здесь содержались дети со всей округи, ожидая решения своей участи: работать в шахтах, где мало кто доживает до пятнадцати лет; попасть в ядовитые дубильни и красильни, где умирают того быстрее - или в проституцию, чтобы ранняя смерть показалась им благом.
Он присел на плоской крыше соседнего рынка и вновь стал наблюдать за складскими постройками, приходом и уходом охраны и подручных Панга. Позади него голуби ворковали в многоярусных ротанговых клетях. Как попасть внутрь? Это было проблемой. Три раза он пытался и каждый раз бывал замечен издалека.
Дорин подполз к краю крыши, поглядев на освещенный факелами рынок. Главные здания были закрыты, но лотки торговали едой, в гостиницах и питейных домах дела только начинались - все выцеживали монету у гостей с северных Сетийских равнин. Он приготовился к долгому ночному бдению. Рано или поздно цель покажется. Ублюдок не сможет прятаться там вечно.
Ведь даже он слышал рассказы, обходя таверны и сидя в темных уголках.
Говорили, что Панг нанял нового мага. Одни описывали его как огромного колдуна с огненными очами; другие как дряхлого старца, согбенного под гнетом ужасов магических наук, искажающих саму душу; третьи считали его слабым шепотом во тьме, от коего кровь стынет в жилах. Люди клялись, будто он может убивать взглядом или словом. Называли разнообразные садки - Рашан, Д'рисс или Тюр; заявляли также, что это мистик-шаман или некромант с доступом в садок самого Худа.