- Как все мы. Таково наше проклятие. Не забывать.
- Да, мы никогда не забываем. Всего доброго, сестра. - Фигура рассеялась.
- И тебе, брат.
***
Уллара поднялась с соломенного матраца в кухне, недавно пристроенной к стене семейного предприятия. Ее глаза были туго завязаны тряпицей. Она осторожно прошла по затоптанному полу, вытягивая руки, и нашла подвешенную к стропилам клетку. Сдернула тканевую завесу.
Внутри мелкие птички зачирикали, прыгая по жердочкам. Уллара сняла повязку с глаз, обнажив пустые, покрытые рубцами орбиты. Открыла дверцу и сунула внутрь палец. Крошечная птичка, желтая с черным, прыгнула на кончик пальца, радостно запев.
Девушка посадила птицу на плечо, повернулась к столу и, взяв нож, принялась нарезать овощи к обеду.
Все утро птица беспрерывно и весело щебетала, чуть затихая, когда кто-то входил на кухню. Закончив готовку, Уллара перешла в стойла. Птица не слетала с плеча. Все встречные - работники и постояльцы - отворачивались или делали жесты защиты от зла. Она шагнула на лестницу, слыша сзади приглушенное бормотание - что-то насчет колдовства и дурных знаков, обычная болтовня, к которой она давно привыкла. Влезла на чердак, поднимая люк. Птичка теперь порхала вокруг.
В просторном помещении птичка радостно запела, исследуя балки-насесты. Уллара прошла к темному аттику, раскрывая ставни на окнах. Птица села на плечо.
Перед ней простирались красная черепица крыш Ли Хенга. Дым плыл над бесчисленными трубами. По улицам гремели телеги и кареты. Торговцы расхваливали товар, выкрики и разговоры сливались в низкий согласный гул.
Она сложила руки на груди, вздыхая.
Птичка продолжала весело петь. Впрочем, однажды в щебете послышалось: Танцор!
Девушка коснулась виска пальцем и пробормотала: - Ну, тише.
***
Айко преследовала свою добычу по всему Саду Наслаждений при дворце Кана. Ночь выдалась теплой, но она сновала в длинной кольчуге, хлыст-меч висел на спине. Факелы на шестах освещали разветвления тропок. Она обогнула пышно облиственный куст рододендрона; всмотрелась в густые заросли белых и красных роз. Заглянула под неприятно низкие висячие ветви обезьяньих деревьев, терпеливо обошла толстые стволы баобабов - так и не отыскав его.
Да, он был хитрым. Никогда не пользовался одним местом дважды.
Айко не пошла по мраморной дорожке к саду редких цветов, ибо там было слишком мало места для пряток. Нет, она устремилась к лабиринту живых изгородей. Наверняка, там он счел себя в безопасности.
Вошла в узкие проходы, тряся тот или иной куст. Услышала довольное хихиканье из бокового тупика и прошла мимо, громко бормоча о разочаровании.
Вскоре встала на месте, озираясь. - Да где же он? - воскликнула девушка утомленным тоном. - Где... Мне его не найти! - и двинулась к выходу.
У самого выхода кусты затряслись, что-то кольнуло ее пониже спины. Она развернулась, вытянув руки: - Что?!
Мальчишка кружил, приплясывая и размахивая палкой. - Выиграл, выиграл!
Айко встала на колени, проворковав: - Как же иначе?
Их окружили четверо ливрейных лакеев с фонарями на шестах. Мальчик указал палкой, став серьезным. - Ты слышала меня?
Айко прижала ладонь к груди. - Клянусь, нет.
Мальчик не казался убежденным. - Ну... - Он играл палкой, озираясь. - Это правда?
- Что?
- Что говорят... об убийствах. Покушениях.
Айко сохраняла серьезный вид. - Полнейшая правда.
- Но ты же не позволишь, ведь так? - Паренек уставился на нее темными глазами, дав волю испугу.
Айко мучительно глотнула, не в силах отвечать. Коснулась рукой плеча мальчишки и склонилась ниже. Голос ее был тяжелым и хриплым. - Клянусь всей жизнью, что никогда не позволю свершиться злу, мой король.
Паренек убежал, рубя по пути кусты палкой. Слуги помчались следом, стараясь освещать его путь.
Айко выпрямилась. Утерла лоб рукавом зеленой курточки. Кривые дорожки привели паренька назад, он влез на дерево, резко обернулся к ней. - Знаешь, как зовут тебя дворцовые стражники?
- Нет, сир, не знаю, - отозвалась Айко, сомневаясь, хочет ли узнать.
- Ну, ты всегда в блестящей кольчуге. Всегда. Никто не видит тебя без нее, потому и прозвали Искрой. - Мальчишка убежал. Слуги еще пыхтели вдалеке, мотая фонарями во тьме.
Она подняла бровь. Гм, Искра. Могло быть и хуже. Девушка пошла за королем, заложив пальцы за пояс, раздумывая. Чулалорн Четвертый растет ловкачом, это точно. Но он под ее опекой. А Мойсолан будет регентом до совершеннолетия.
До тех пор она клянется всеми богами, великими и подлыми - теми, что есть и еще будут - что никакое зло не коснется его, пока она на страже. Потеряла одного - и не потеряет другого.