Дорин рывком вскочил и перепрыгнул на соседнюю крышу. Затуманенное зрение заставило его промахнуться и едва не упасть. Он встал и пошатнулся.
Ночной Клинок опустился перед ним. Дорин присел, вытаскивая метательный нож. Но тут же как наяву донеслись слова старого наставника, и он осознал ошибку: Ночные Клинки никогда не работают в одиночку.
Что-то укололо его в спину, точнее, почти в ягодицу. Он прижался к дымоходу, опуская руки и бросив нож. Ночные Клинки приближались с двух сторон.
Дорин мгновенно ухватил два ножа на перевязи и метнул, почти сразу готовя новую пару. Но нужды не было. Прицел оказался верным, оба противника лежали мертвые.
Он захромал дальше, зажимая бок рукой.
Выстрел из арбалета ожег руку. Другой болт прошел между пальцами. Дорина шатнуло. Присев на коньке крыши, он развернулся навстречу преследователям.
Там было четверо Клинков. Он изобразил бегство, повернулся и метнул ножи. Выпрямился. Трое окружали его, четвертый захромал и упал за край, при этом не преминув что-то бросить. Дорин отклонил голову, его чуть задело.
Ближе к телу, лучше дело! раздался голос проклятого двужильного старика, и Дорин выругался, теряя равновесие. Покатился и ударил по ногам одного противника, чуть выше себя. Они падали, обмениваясь лихорадочными ударами, блокируя руки; потом Дорин захватил ногу, дернул - и враг продолжил путь за край трехэтажного здания, оставляя за собой яркую полосу артериальной крови.
Оставшиеся двое переглянулись и разошлись, готовя по два кинжала.
Дорин старался успокоить дыхание, но бок вопил от боли. Холодная влага залила ногу. Он провел рукой за спиной, снял и бросил тонкий как бритва нож, но противник отклонил его.
Ярость и страх - вот что держало его на ногах. И кое-что большее. Вот чего он жаждал все эти годы. Вот для чего он тренировался всю жизнь. Вот равные ему. Пришло время испытать себя по-настоящему.
Он встал прочнее, перевернул лезвия у запястий и ринулся на того, что справа. Тот умело оборонялся. Удар ногой в плечо заставил Дорина повалиться влево; он принял импульс и усилил его, прокрутившись и резанув врага по лицу. Перекатился через голову. Противник согнулся вдвое, сжался и упал с крутой крыши.
Дорин тяжело дышал, готовясь продолжать. Новый удар пришелся точно в место ранения, вызвав вспышку дикой боли, он пошатнулся и почти потерял равновесие. Повернулся лицом к последнему врагу.
Тот рассматривал его с расстояния рукопашной. Он или, точнее, она, отдала ему честь кровавым ножом.
Дорин ответил, но слабо. Едва мог удерживаться стоя, зрение снова помутилось.
- Ты хорош, - сказала она. - Работаешь на Защитницу?
- Нет. Независимый.
- Независимых больше нет. Те дни прошли. Твой стиль очень старый, классический. Кто был учителем?
В ответ Дорин поднял два ножа и сблизился. Отбил и отклонил несколько выпадов, но не совсем решительных. Понимая, что он готов упасть в обморок, противница с легкостью отступала, прыгая по черепице. Разъяренный Дорин бросился на нее, но ослабевшая нога подвела, он упал. Женщина развернула кинжал, готов последний удар.
Тут раздался пронзительный крик, заставивший Дорина задрожать. Ночной Клинок взвыла, когда что-то вцепилось ей в лицо и потащило назад, избивая крыльями. Она перевалилась за край, все еще держась за лицо и крича от сильной боли.
В глазах всё плыло и меркло. Дорин пытался пропасть в ночи. Схватился за карниз и повис на стене здания, едва чувствуя, как перебирает руками. Шлепнулся в мусор переулка и побрел прочь.
Он понимал, что впадает в безумие от шока и потери крови. Но шагал, хромая и скользя рукой по стенам. Лица раскрывали рты и пропадали. Узкие улочки кренились и плыли в глазах. Накатывали волны тьмы. Но он старался не упасть, прижимая руку к ране, еле чувствуя ноги.
Девочка потянула за руку, настойчиво шепча: - Сюда... Идем... - У него не было выбора, кроме как подчиниться тяге. Пара деревянных ступеней показалась крепостью. Маленькие руки тащили. Голос умолял: - Идем, идем!
Последний, непреодолимый барьер: стремянка. Он прижался лицом к планке, шепча: - Не могли сделать попрочнее?
Звук сдавленного смеха. И голос: - Лезь! Что, не умеешь?
Он ухитрился сказать очень медленно и отчетливо: - Не лучший мой день.
- Наверх! Или ты труп!
- Я уже встречал Худа. Он был мертв.
- Давай, лезь. Да, вот так.