— Вам тоже ведома любовь? — Удивился я.
— В природе все подчинено ей. — Вновь улыбнулась она, — И мы не исключение. И так же как люди способны на глупости. Я тоже совершила ошибку. Мой писатель так и не смог полюбить меня. А я, с досады нагнала такую тоску на одного человечка, что он покончил с собой. Меня даже хотели отлучить от работы. Со временем я многое поняла и стала исполнять предназначенное мне — помогать людям. Настроение — штука тонкая и управлять им надо уметь. Если не сгладить грусть, не сделать её более легкой, слабый может впасть в депрессию, нервный может дойти и до суицида. Как это было в моем случае. И все же я благодарна своему писателю. Он научил меня понимать грусть, полюбить ее, видеть в ней самое лучшее, что есть у человека.
— Ну, не сравнить её с радостью. — Усомнился я.
— В радости человек поет и строит дом. В грусти он способен сострадать другим, чаще берется за перо. Я люблю сидеть рядом с поэтами. Вот кто чувствует настроение. Лучшие, проникновенные стихи получаются у них, когда я рядом.
Странное дело, её манера разговора, интонации бередили воспоминания, невольно возвращая меня к моей первой любви. «У нас не сложилось, у этой феи тоже, у того писателя?»
— Его дама ответила взаимностью? — (Что-то у меня сегодня не ладилось с тактом).
— Нет.
— Значит, он умер несчастным. — Сделал поспешный вывод я.
— Нет, он был счастлив тем, что любил. Не меня, а её.
— Грустное счастье.
— Или счастье от грусти. — Поправила фея, — Он написал свою лучшую вещь и был счастлив этим.
Как бы претворяя дальнейшие расспросы, она сказала:
— Я должна идти.
— Ты вернешься? — Расставаться навсегда почему-то не хотелось.
— Когда тебе будет грустно, знай, что я где-то рядом.
— Невидимкой?
Она кивнула:
— Так лучше.
— Приходи как сейчас, наяву. Мне о многом нужно тебя спросить.
— Ты хочешь?
— Да.
— Я подумаю. Отвернись, пожалуйста. — Попросила она.
Я махнул ей на прощанье и повернулся к окну.
— Пока, — дохнуло мне горячим в ухо. Я быстро обернулся, а в комнате уже никого не было.