– Не по-христиански это, – пожаловался ночной гость. – Явились в мой дом и меня же и попытались убить.
– Что ты, вовсе нет, – отозвался Гегель. – У меня палец дрогнул.
Гость сдавленно захохотал, и этот смех встревожил их больше, чем голос, да и свистящий звук не добавлял спокойствия.
– Дрогнул, значит? Ну тогда совсем другое дело. В конце концов, путникам по ночам есть чего опасаться, особенно в лесной глуши, да еще так далеко в горах. Никогда ведь не знаешь, кто бродит в ночи.
– Это верно, – ответил Манфрид, мучительно понимая, что ему не нужно кричать, чтобы его услышали.
– Ужасно, ужасно давно, – проговорил незнакомец, – не было у нас гостей, которые поговорили бы с нами.
– Правда? – переспросил Гегель, сглатывая и пытаясь вычислить в темноте, где стоит чужак.
– В большинстве своем они просто кричат, как дети, и пытаются сбежать.
Оба Гроссбарта ничего смешного в этих словах не нашли, а последовавший продолжительный смех серьезно помотал им нервы.
– Вот, мы говорим, – заметил Манфрид. – И бежать не собираемся. Если кто и сбежит, ставлю, что ты.
Гегель не сумел улыбнуться в ответ на слабую ухмылку брата.
– Ну да, так оно и есть, друг.
– Думается, я мог бы заставить вас побегать, – прорычал голос. – Но, бьюсь об заклад, вы убежали бы, если б не перепугались так, что только молиться да штаны пачкать смогли. И всего-то мне для этого надо – сделать еще пару шагов к костру. Ну что? Хотите, чтобы я вышел на свет? Честь по чести, я выхожу.
– Нет-нет, так сгодится тоже, – быстро вмешался Гегель. – Тебе хорошо там, где ты, а нам хорошо там, где мы. Нет смысла… кхм… нет смысла…
– Вынуждать нас тебя убить, – закончил Манфрид фразу брата, но эти слова почти застряли у него в глотке.
Он был не какой-нибудь суеверный пентюх и знал, что темные твари являются ночью, особенно в глуши, куда редко заходят люди. Но все равно не стоило слишком переживать. Несмотря на студеный ночной воздух, по его лицу градом катился пот. Хохот, который донесся из темноты, заставил внутренности сжаться, а все тело – дрожать от нервного напряжения.
– Нет, этого допустить нельзя, – выдавил сквозь смех ночной гость. – Ни в коем случае.
– Так и знал, что он блефует, – прошептал Манфрид, но во рту у него пересохло, а лоб покрыли крупные капли пота.
– Нельзя, чтоб вы убили меня, это никуда не годится. Я ведь должен семью кормить, верно? – прохрипел незнакомец, но теперь голос зазвучал откуда-то сверху, из густых сосновых ветвей над головой.
Манфрид вдруг почувствовал тошноту и головокружение, поскольку даже его огромные уши не уловили никакого движения во мраке.
– Ага… – протянул Гегель, пытаясь заставить голос не дрожать, но все равно чувствовал себя странно и дурно.
Ведьмин глаз – если и вправду такой дар был ему дарован вместо обычной мирской интуиции, – гонял по телу холод, так, что вся кожа зудела и шла мурашками. Гроссбарт еле одолевал желание немедленно броситься прочь из этого, явно забытого Девой леса.
– Значит, решено, – наконец сказал Гегель.
– Верно, решено, – почти прошептал голос с дерева.
– Ты оставайся там, где сейчас, а мы останемся там, где мы сейчас, – подтвердил Гегель.
– Да.
– Хорошо, – выдохнул с облегчением Гегель.
– До утра.
– До утра? – Манфрид прикусил губу.
– Тогда я наброшусь на вас и обоих живьем сожру.
Впервые в жизни оба Гроссбарта лишились дара речи.
– Тогда и покричите, – продолжил голос громче, перекрывая вой ветра. – Будете умолять и рыдать, а я высосу мозг из костей прежде, чем вы умрете. Будете чувствовать, как кусочки ваших тел скользят мне в брюхо, когда они еще к вам прикреплены, а я буду носить вашу шкуру, когда погода переменится.
– Уф, – только и выдавил из себя Гегель, который выглядел не лучше, чем обитатели склепов, в которых братья зарабатывали на жизнь.
Манфрид вообще не мог издать ни звука, только выпучил глаза, огромные, как блюдца. Он шевелил губами, произносил молитву, но ни звука не было слышно. Уверенность в том, что ночной гость не представляет для них серьезной угрозы, покинула его. Манфриду хотелось плюнуть в рожу скрытому ветвями незнакомцу, сказать что-то настолько оскорбительное, чтобы даже его брат покраснел. В итоге он просто процитировал Гегеля:
– Уф.
Хохот обрушился на них сверху с такой силой, что следом посыпалась хвоя. Братья невольно отступали, и, когда коснулись друг друга плечами, оба подпрыгнули. Больше из темноты ничего не доносилось, кроме свистящего звука, который обоим казался смутно знакомым.