Ведьма снова захихикала и уже приготовилась прыгнуть на свою жертву, когда Николетта быстро добавила:
– Я и сама могу это сделать, если вы передадите мне миску и нож.
Старуха с подозрением уставилась на девочку, но в ее глазах плясали отблески пламени, поэтому ведьма не могла прочесть их взгляд. Муж больше всего любил именно эти волосы, да и девочка наверняка просто дурочка, не хитрит. Николетта заставила себя улыбнуться, ее щеки пылали от стыда, когда она развела ноги и потянулась за ножом.
Взяв его дрожащими руками, девушка уставилась на лезвие.
– Что это? – срывающимся голосом спросила она и указала на кончик клинка.
Но, когда старуха наклонилась, чтобы посмотреть, Николетта прижала нож ей к горлу и зашипела:
– Не шевелись. Не говори, не пой, иначе я тебя зарежу.
Ведьма пронзила ее яростным взглядом, но не шевельнулась, не заговорила, не запела.
– Ты мне скажешь, что делать, – прошептала Николетта, сжимая обеими руками рукоять. – Скажешь, как спастись, или я убью тебя.
Ведьма ухмыльнулась, но промолчала. Потолочные балки опять скрипнули, и Николетта вздрогнула, так что отточенное лезвие оцарапало цыплячью шею карги. На коже выступило немного крови, и ведьма встревоженно поглядела на девушку. Николетта заметила ее страх и торжествующе улыбнулась.
– Если я и умру, то только после того, как выпущу из тебя всю кровь, как из петуха. – Она плюнула в ведьму. – А теперь говори быстро, прежде чем я от тебя избавлюсь и сама разберусь.
– Он теряет терпение, – огрызнулась ведьма, повышая голос. – Съел уже все твои волосы, так что учует тебя за милю. Он по деревьям бегает быстрее, чем олень по земле, а прежде чем солнце снова встанет, сожрет тебя живьем. Одна у тебя надежда, отдай мне нож, чтоб я тебя защитила!
– Я тебе не верю, – прошептала девушка, и на глаза ей снова навернулись слезы.
– Так я тебя быстро прикончу, – в лицо Николетте ударил запах скисшего молока, – все лучше, чем то, что он с тобой сделает.
Девушка окаменела, тяжело дышала и никак не могла совладать с дрожью.
– Но зачем? – прохрипела она с горящими щеками. – Зачем вы это делаете?
– Для удовольствия, – отрезала ведьма. – Ну, и ради вкуса, конечно. Ему тоже для удовольствия, но и для удобства. Чудные эти волосы у него свернутся в желудке, а потом прорастут наружу, так что шкура будет густая и теплая. А раз тебя можно наконец очистить да поделить, он вломится в дверь и так с тобой обойдется, как ему захочется.
Николетта дрожала лишь миг, прежде чем вогнать лезвие в глотку старухе. Рука ведьмы ударила ее по голове, но девушка прыгнула вперед, повалив каргу на землю. Кровь брызнула Николетте в лицо и ослепила ее, обожгла глаза и нос, потекла в рот и глотку. Она захрипела, но нажала сильнее, и ведьма задергалась, царапая пальцами пол, пока из сморщенных губ не вырвался омерзительный булькающий звук.
Крепко зажмурившись, Николетта всем весом давила на рукоять, пока острие не вышло с другой стороны. Конвульсии сменились дрожью, так что ноги карги застучали по полу. Девушка еще некоторое время продолжала сидеть, сгорбившись над ведьмой; горячая жидкость согревала ее лицо и руки лучше, чем смог бы любой огонь. Балки скрипнули, и Николетта вскочила, пытаясь вытереть кровь с лица.
Крыша вновь застонала, и девушка принялась в отчаянии метаться по хижине, пока не нашла маленькое ведерко. Окунув лицо в ледяную воду, она ахнула и впервые вздохнула после того, как убила ведьму. Девушка смогла заставить себя взглянуть на мертвую каргу, лишь вообразив, что та снова поднимается на ноги у нее за спиной. Повернувшись к очагу, она посмотрела на то, что сотворила.
Кровь старухи покрывала пол от одной стены до другой, а ее голова была почти отрезана от тела. Николетту била такая крупная дрожь, что нож выскользнул из пальцев, а потом полено выстрелило в огне, от чего сердце пропустило удар, ноги подкосились, а глаза метнулись к потолку. Ее окутало безмолвие ночи, она впервые заметила, что ни птицы, ни насекомые не нарушают тишину в этой части леса. Девушка сглотнула, почувствовала во рту горьковатый вкус крови старой ведьмы и сплюнула на труп.
Ее сердце колотилось так быстро, что обогнать его могли только мысли. Преступление, которое не было преступлением, привело разум в действие, и Николетта бросилась исполнять план. Она задержала дыхание, схватила ведьму за уши, уперлась ногой в окровавленное плечо и потянула. Голова не подалась, но одно ухо оторвалось. Девушка взвизгнула, выронила его и прикрыла рукой рот, пытаясь заставить себя замолчать.