Шесть прозрачных капсул-шаров отделились от патрульного катера и по заданной искином траектории один за другим нырнули в атмосферу крохотной планеты.
— Капитан, у нас всё чисто, — рапортовали вслед за Кнышем и Зои напарники по поискам на континенте.
Сне Гурка мрачно вздохнул, принял сигнал оповещения:
— Спасибо за службу. Значит, наш нелегал в моём секторе.
— Прикажете переброситься к вам? — просипел в коммуникатор Зои.
— Нет, возвращайтесь на катер, — отрезал капитан, — Зуяба и Зырк, как далеко от моего местонахождения? Не вижу вас на дисплее.
— Это оттого что вы над водной поверхностью, — Зуяба говорил размеренно, — видим вас. Будем через шесть минут.
Сне Гурка, действительно, миновал широкий залив. Он начал исследования с севера континента, методично передвигаясь к экватору. На пути — крупные города сектора. Он сверился с картой: на этом крохотном куске суши аборигены обитали скученно. Плохо, если глюк все-таки приземлился здесь.
Датчики пока молчали, не фиксируя топливный след капсулы мерзавца. Но сердце капитана галактического патруля сжималось в тревожном ожидании: то, что, по его мнению, было самым худшим, с ним последнее время непременно случалось. Сюда можно отнести и направление в этот богами забытый сектор Млечного пути. Здесь можно сгнить, а так и не добиться повышения.
Нынешний нелегал — это не способ проявить себя. Это ежедневная рутина, которая в центральном аппарате даже за работу не считается и не отразится в его личном деле. А вот если он проворонит глюка, и тот перебаламутит всю планету, то, считай, можно уходить на пенсию. Этого ему не простят.
Датчик мелодично пискнул, отрывая от невесёлых мыслей: приближались посадочные модули Зуябы и Зырка. И почти одновременно с ними мигнул красным фиксатор галогенового излучения, фтористая сетка безошибочно подсказала, что капсула глюка была здесь не более трёх часов назад.
— Есть след, — Зырк опередил его. — Разрешите продолжить преследование?
Сне Гурка не возражал.
— Фиксирую импульсы семь-класса, — сообщил в коммуникатор осипший голос Зои, уже вернувшейся на катер и подключившейся к искину. — Пересылаю координаты местонахождения.
Капитан покосился на выгрузку карты с отмеченной красным точкой. Крохотный населённый пункт.
— Дюймовка, — едва прочитал он транскрипцию странного местного названия. — Зуяба, Зырк, принимайте координаты, заходим с трёх сторон. Этот кадр не должен от нас ускользнуть.
Странно, но глюк не пытался бежать.
Его капсулу нашли почти сразу. Она оказалась в режиме сна, в ожидании подзарядки. Сканер показывал, что энергии на взлёт вполне хватило бы, а вот на транзакцию уже вряд ли. Если только коротенькую, в соседний сектор. Но там патрулей больше, чем тараканов на Калипсо.
Сне Гурка вышел из посадочного модуля, обошёл замаскированную капсулу глюка кругом.
— Может, он внутри? — предположил Зырк.
Сне Гурка осмотрел рыхлую белую пыль под ногами, в ней чётко отпечатались следы.
— Нет, он вышел из капсулы и направился в сторону поселения, — сделал вывод капитан: от капсулы отделялась единственная дорожка следов.
«Ну, что ж, поиграем, глюк», — Сне Гурка прищурился.
— Активировать фотонные визиры. Ментосканер настроить на код семь, — скомандовал он команде. — Начинаем веерное прочёсывание сектора по протоколу, прошу занести в бортовой журнал информацию о времени начала операции.
Искин в коммуникаторе послушно повторил задание. Капитан уже не слушал. Чутьё подсказывало ему маршрут, можно и на следы не смотреть. Глюк кого-то увидел. Он шёл целенаправленно. Куда?
Крохотная деревенька: Сне Гурка насчитал на сканере двадцать восемь обитаемых жилищ. Чуть больше сотни аборигенов. Зачем глюк направился сюда? В паре светоюдов лета — огромный по меркам планеты мегаполис, залитый огнями, прячься — не хочу. Ясно одно — подлец что-то задумал.
— Папа, ты ёлку обещал, — кольнула взглядом Инга, стоило Андрею переступить порог жарко натопленного дома, и побежала наверх, к матери.
Андрей сел на лавку около двери, устало вытянул ноги.
В доме было всё так же, как десять лет назад, когда он уезжал в город. Как при жизни отца. Вычищенные половики поверх жёлтых плах. Выбеленная печь. Добротный стол — сердце дома. Винтовая лестница на второй этаж с ажурными, отцовской работы, пилястрами. По стенам — деревянные панно: отец оставлял из каждой коллекции одно, дарил матери на память.
Андрей устало приземлился на лавку, поймав внимательный материнский взгляд: