Выбрать главу

– Во-первых, спасла ее – я. А во-вторых, если тебя интересует, видел ли маму Сеня, почему бы тебе не спросить его?

– Вы с ним муж и жена, – с тонкой язвительностью промолвил Эжен. – Как говорится, одна сатана.

– И все-таки спроси его сам!

«Не стану рассказывать бывшему мужу, что у меня и со вторым не ладится и мы с Сенечкой разъехались».

– Спрошу. Обязательно спрошу. Его телефон… – Эжен по памяти продиктовал номер мобильника Арсения.

– Да.

– А твой?.. – Он назвал цифры и снова попал в самую точку.

– Я вижу, ты, как всегда, хорошо осведомлен, – усмехнулась Настя.

– Одна к тебе просьба, дорогая, – будто не замечая колкого ее тона, молвил Сологуб. – Вдруг Ирина появится на твоем горизонте – дай мне знать. И еще: напиши ей, пожалуйста. Уговори если не вернуться, то повидаться. Адрес ее электронный легко запомнить: иринасологуб-собака-йаху-ком.

– Хорошо, – снова дернула плечом Анастасия. – Раз ты просишь. А ты о себе хоть пару слов скажи. Просвети меня: как живешь, чем занимаешься?

– Обязательно расскажу. Чуть позже.

– Есть ли у вас с моей матерью дети? У меня сводный братик или сестричка не подрастает?

– Да какие там дети! – махнул рукой экс-супруг и приоткрыл пассажирскую дверцу капитоновского «Лексуса».

– А что ты так забеспокоился? Ну подумаешь, человек перед смертью решил поклониться родным осинам. Или, допустим, встретиться в Москве с каким-то мужчиной. Почему ж ты Ирине Егоровне мешаешь?

– Не в этом дело, – поморщился Эжен. – Ты всего не знаешь.

– Так просвети!

– Просвещу, Настенька. Обязательно просвещу. Но не сейчас. Понимаешь, у меня действительно мало времени.

И «американец» выпрыгнул из Настиной машины, быстро пересел в свой «мерс» – и был таков, порулил по деревенской улице.

Настя ругнулась: «Что за человек! Выскочил, ошеломил, нашумел, умчался! И все-таки… Эжен, пожалуй, переменился к лучшему. Похудел, постройнел, помягчел. Настенькой вон назвал».

И она опять, помимо собственной воли, сравнила его со вторым своим мужем и вдруг отчетливо поняла, что теперь Евгений Сологуб, пожалуй, выглядит лучше Арсения Челышева. Впрочем, общалась она с ним слишком мало и поверхностно (опять осадила Настя себя), чтобы утверждать это наверняка.

Ирина Егоровна

Удивительно, но у Ирины Егоровны, матери Насти и жены Эжена, теперь почти все время было хорошее настроение. Чему, казалось бы, она, умирающая от рака, могла радоваться? А вот поди ж ты! Радовалась, что у нее ничего не болит. Что, как заверяли и врачи, и Курт, ничего и не будет болеть. Однажды она просто тихо уснет и не проснется.

А еще она радовалась тому, что пока просыпается. Что наступает еще один день, когда она сможет наслаждаться небом, солнцем, деревьями, птахами и даже людьми. Надо же, она никогда не думала, что ей могут быть приятны соотечественники. И еще она, как ни странно, радовалась России.

Ирина Егоровна покинула страну, когда та еще называлась СССР – последние месяцы, но называлась[3]. Она не была на родине больше двадцати лет. В воспоминаниях отчизна ей виделась так: вонючая толпа на плохо освещенной улице стоит в очереди за туалетной бумагой. Однако первая встреча с нынешней Россией – московский аэропорт – ошеломила ее. Ирина не узнавала окружающего: светлые залы, хорошо одетые, пахнущие парфюмом господа. И все говорят по-русски! Последнее было самым необычным, самым чудны́м и чу́дным. Нигде за последние двадцать лет Ирина не слышала так много русской речи. Она бывала в русских церквях – в каждом городе заходила во время путешествий, где они только с Эженчиком ни бывали – благо легенда позволяла, более того, толкала в объятия православия. Но даже в храмах по-русски говорили двое-трое престарелых прихожан, акцент которых, как и вкрапления иноземных слов, был неистребимым. А тут на родном языке изъяснялись все. И даже бросившийся к ней предводитель таксистов с пластиковым бейджем на вые после заученного английского: «Where’re you going to go, m’am?» – спросил по-свойски: «Куда, дамочка, поедем?» Она схохмила, сначала с акцентом южных штатов бросила: «I’d like to go to the city center. How much?» И когда мужик брякнул: «Two hundred bucks», – она с огромным наслаждением выдала на чистейшем, великом и могучем, живом и свободном: «Пошел ты нах, парень!» Обалдевший таксист в ходе последовавшей затем краткой торговли упал до семидесяти долларов. Он другим шоферам ее не передал, решил везти необычную пассажирку, загорелую и подтянутую, настоящую американскую тётку, самостоятельно.

Ей даже радио «Шансон» в такси понравилось. А когда садилась в машину, долетел обрывок разговора, который она поначалу не поняла: «У него просто башню снесло!» – «А мне фиолетово, ты что, не догоняешь?» Лишь позже, запомнив и проанализировав диалог, Ирина Егоровна поняла, что имелось в виду. Так сказать, догнала: «Он сошел с ума!» – А мне все равно, ты что, не понимаешь?» Ей, пожалуй, «заново придется учить русский!

вернуться

3

Об этом рассказывается в романе А. и С. Литвиновых «Черно-белый танец», издательство «Эксмо».