– Нет, не надо. Я все сделаю сама, – резко возразила Элинор.
Она вышла с подносом из комнаты. Оглянувшись через плечо, она увидела у окна Мэри Джерард, юную, полную жизни и красоты…
Сестра Хопкинс была в буфетной. Она вытирала лицо носовым платком. Услышав шаги Элинор, она резко обернулась и воскликнула:
– Какая же здесь жара!
– Да, окно выходит на юг, – машинально ответила Элинор.
Сестра Хопкинс взяла у нее поднос.
– Позвольте, я вымою, мисс Карлайл. Что-то вы не очень хорошо выглядите.
– О, со мной все в порядке, – сказала Элинор.
Она взяла кухонное полотенце.
– Я буду вытирать.
Сестра Хопкинс сняла нарукавники и наполнила тазик горячей водой из чайника.
Взглянув на ее запястье, Элинор рассеянно сказала:
– Вы укололи руку.
Сестра Хопкинс рассмеялась.
– Это о розу возле сторожки. Сейчас вытащу шип.
Роза у сторожки… Воспоминания волнами накатывали на Элинор. Ссоры между ней и Родди – войны Алой и Белой розы[20]. Ссоры между ней и Родди – и заключение мира. Милые, полные веселья, счастливые дни. Волна отвращения к самой себе вдруг захлестнула ее. До чего же она теперь дошла! Эта черная бездна ненависти… зла… Она стояла, чуть покачиваясь, и думала: «Я сошла с ума, я совершенно сошла с ума».
Сестра Хопкинс смотрела на нее с любопытством. «Вид у нее был очень странный, – будет впоследствии вспоминать сестра Хопкинс. – Говорила, как если бы не понимала, что говорит, и глаза у нее были такие блестящие и… тоже странные».
Чашки и блюдца гремели в тазике. Элинор взяла со стола пустую баночку из-под паштета и положила в воду. Когда она заговорила, то сама поразилась твердости своего голоса:
– Я наверху отложила некоторые вещи тети Лоры. Вы, наверное, сможете посоветовать, кому они могут пригодиться в деревне.
– Конечно же, – оживленно отозвалась сестра Хопкинс. – Это и миссис Паркинсон, и старая Нелли, и бедняжка, у которой не все дома, из Айви-коттеджа. Это же будет для них просто дар божий!
Они с Элинор прибрали в буфетной. Потом вместе поднялись по лестнице.
В спальне миссис Уэлман одежда была разложена аккуратными стопками: нижнее белье, платья, несколько выходных платьев, бархатное вечернее платье, шубка из ондатры. Шубку, объяснила Элинор, она думает подарить миссис Бишоп. Сестра Хопкинс с одобрением кивнула.
Она заметила, что соболя сложены в комоде.
«Собирается переделать для себя», – подумала сестра Хопкинс. Потом еще раз посмотрела на комод. Ей было интересно, нашла ли Элинор фотографию, подписанную «Льюис», и как с ней поступила, если нашла.
«Забавно, – продолжала она размышлять, – что мы с сестрой О'Брайен, не сговариваясь, написали друг другу об одном и том же. Никогда бы не подумала, что такое может случиться. Она наткнулась на фотографию именно в тот день, когда я написала ей о миссис Слэттери».
Она помогла Элинор рассортировать вещи, вызвалась связать их в отдельные узлы и потом проследить за их раздачей семьям нуждающихся.
– Я бы помогла вам здесь управиться, – сказала сестра Хопкинс, – а Мэри тем временем могла бы вернуться к себе и закончить с делами там. Ей осталось просмотреть бумаги в шкатулке. Кстати, а где она? Может, уже ушла в сторожку?
– Она оставалась в гостиной… – сказала Элинор.
– Не может быть, чтобы она просидела там все это время. – Она бросила взгляд на часы. – Ого! Мы здесь, оказывается, почти целый час.
Она поспешила вниз по лестнице. Элинор проследовала за ней.
Они вошли в гостиную.
– Ну и ну! – воскликнула сестра Хопкинс. – Да она заснула.
Мэри Джерард сидела в большом кресле у окна, чуть соскользнув с него. Странные хлюпающие звуки доносились оттуда: они срывались с губ девушки, которая еле-еле дышала.
Сестра Хопкинс подошла к ней и потрясла за плечо:
– Проснись, дорогая… – Она поспешно наклонилась и оттянула вниз веко девушки. Потом с помрачневшим лицом стала встряхивать ее за плечи.
Она повернулась к Элинор. Что-то угрожающее прозвучало в ее голосе, когда она сказала:
– Что все это значит?
– Не понимаю, что вы имеете в виду? Она заболела? – удивилась Элинор.
– Где телефон? Скорее вызовите сюда доктора Лорда! – потребовала сестра Хопкинс.
– Что случилось?
– Что случилось? Девочке плохо. Она умирает.
Элинор отпрянула.
– Умирает?!
– Она отравлена… – проговорила сестра Хопкинс, и в ее взгляде Элинор увидела тяжкое подозрение.
20