Живое, полнокровное искусство в "Желтом Кроме", как и в других ранних романах, остается вечной, непреходящей ценностью. Писатель верит в его могущество и бессмертие. В каком-то смысле оно служит своеобразным эталоном, в сравнении с которым еще мельче и ничтожнее кажутся обитатели Крома, тем или иным способом отгораживающиеся от могучего потока реальной жизни.
Роман построен исходя из классических образцов XVIII века. Он состоит из ряда эпизодов, соединенных между собой лишь общим местом действия, поэтому в него легко и органично вплетаются вставные новеллы. Такая вольная композиция позволяет автору свободно вводить или убирать со сцены любого персонажа по мере необходимости. В "Желтом Кроме" нет развития характеров, они статичны, нет психологической глубины, зато есть щедрая россыпь теорий и мыслей, богатство остро поставленных вопросов, которые будут волновать не только Олдоса Хаксли, но и многих других писателей XX века. Причем каждый персонаж книги, как нетрудно заметить, выражает некую персонифицированную идею, но эта идея никогда не остается лишь иллюстрацией. Она оживлена, одухотворена прикосновением язвительного пера, и потому личность, ее воплощающая, индивидуальна и неповторима.
История создания романа несколько скандальна. И усадьба, и персонажи во многом списаны с натуры. Прообразом Крома была усадьба Гарсингтон близ Оксфорда, принадлежавшая Филипу Мореллу и его жене, леди Оттолин, известной меценатке. Леди Оттолин собирала вокруг себя самых знаменитых деятелей английской культурной и общественной жизни, таких, как Т.С. Элиот, В. Вулф, Б. Рассел, Д.Г. Лоуренс, К. Мэнсфилд и другие. Частенько гостил в Гарсингтоне и юный Хаксли, где, кстати, и познакомился со своей будущей женой. Дружившие много лет Лоуренс и Хаксли своеобразно отплатили Мореллам за гостеприимство: первый изобразил леди Оттолин в романе "Влюбленные женщины", а второй поместил хозяев и гостей в свой "Желтый Кром". В Скоугане узнали Нормана Дугласа и Герберта Уэллса, в Присцилле - леди Оттолин. Айвор Ломбард - несомненно, друг Хаксли, с которым он познакомился в Гарсингтоне, по словам самого писателя, "неподражаемый Ивен Морган, поэт, художник, музыкант, аристократ и миллионер... удивительный сказочный принц современной жизни" (впоследствии виконт Тредегар). Деннис - это, естественно, сам Хаксли; Дора Каррингтон узнала себя в образе Мэри Брейсгердл и пришла к выводу, что "от этой книги человеку положительно становится дурно".
Существует портрет Хаксли 20-х годов, где он изображен стоящим за прозрачными занавесями, которые он слегка раздвинул, и смотрит на зрителя, то есть на всех "леди Оттолин", одним глазом - спокойно-изучающе сквозь толстые стекла очков. Хаксли подметил много такого, чего леди Оттолин Морелл так и не смогла простить...
Сатирическая "сверхзадача" появляется в следующем романе Хаксли "Шутовской хоровод" (1923). Она четко сформулирована в эпиграфе из Кристофера Марло: "Мои герои, как сатиры козлоногие, пройдут перед вами в хороводе шутовском". Точно очерчен и круг героев этой книги - британская интеллигенция 20-х годов.
Тема "утраченных иллюзий", основная в романе, связана не только с трагическими последствиями войны. Обществу, в котором живут персонажи романа, не нужны честные, порядочные, образованные люди. В нем процветают жулики и негодяи.
Несмотря на преобладание в "Шутовском хороводе" обличительного пафоса, его содержание отрицанием не исчерпывается. В "Желтом Кроме" единственно истинной ценностью было искусство, и преимущественно искусство прошлого. В "Шутовском хороводе" эту тему "золотого века" искусства и гармонии подхватывает архитектор Гамбрил-старший, влюбленный в старинную архитектуру, в строгость ее форм и взвешенность пропорций. Дело всей его жизни игрушечный макет идеального Лондона, которому никогда не суждено превратиться в реальность, ибо Гамбрила-старшего более всего занимает красота планировки и застройки, а не практическая необходимость и целесообразность. Вновь искусство приходит у Хаксли в неразрешимое противоречие с жизнью, с современностью. Старый Гамбрил, эстет и мизантроп, признается в том, что не любит людей. Но мизантропия его несколько парадоксального свойства: он не колеблясь жертвует своим сокровищем макетом, чтобы достать необходимую сумму для спасения чести старого товарища, сын которого растратил казенные деньги.
На рубеже 20-30-х годов, на фоне мирового экономического кризиса Хаксли создает самые свои знаменитые романы - "Контрапункт" (1928) и "О дивный новый мир" (1932). Первый завершает период реалистической сатиры в творчестве писателя, второй начинает период мрачных "пророчеств". В "Контрапункте" Хаксли еще сатирик, наблюдательный и меткий. Он беспощаден даже к самому себе: у далеко не идеальных персонажей романа Филипа Куорлза и Уолтера Бидлэйка немало автобиографических черт.
Да и у многих других героев романа есть реальные прототипы. Роковая женщина Люси Тэнтемаунт, равно как и ее предшественница из "Шутовского хоровода" Майра Вивиш, - это, без сомнения, знаменитая Нэнси Кунард, знаковая фигура лондонской богемы 20-х годов. Ее непродолжительный роман с Хаксли был для писателя мучительным и оставил в его душе трагический след.
Любопытно, что подобные образы "эмансипированных дам" появляются и в произведениях Ремарка, Хемингуэя и других писателей "потерянного поколения". У большинства из этих героинь любимые мужчины погибли на фронтах Первой мировой войны. Кстати, возлюбленный Нэнси Кунард действительно был убит на фронте. Тип женщины-вамп, появившийся в литературе 20-30-х годов XX века, манит и привлекает героев-мужчин, но одновременно они испытывают страх перед свободной от общепринятых норм возлюбленной, видя в ней силу, разрушающую традиционные устои.