— Вы мерзавец! — воскликнул Джим и влепил Обадио хлёсткую пощёчину, потом вторую.
Он сам испугался того, что сделал, и отпрянул, прижав пальцы к губам, а потом всхлипнул и убежал. Обадио, потирая щёку, процедил:
— Подумаешь, фу-ты ну-ты… Не обеднел бы.
Тут он заметил, что Эннкетин стоял бледный, с негодующе сверкающими глазами и сведёнными бровями, угрожающе приподняв мачете. Уголок был укромный, никто в доме даже не услышал бы крика. Обадио оценил оружие: один умелый взмах — и голова с плеч. А Эннкетин был высокий и сильный юноша.
— Да ладно, всё равно лорд мне не поверит, — сказал Обадио с напускным равнодушием, махнув рукой. И добавил, опасливо косясь на мачете: — Ты это… С ножичком-то поосторожнее. Не отруби себе ненароком чего.
Он ушёл, а Эннкетин продолжил рубить заросли с утроенной силой и такой злостью, как будто уничтожал полчища заклятых врагов.
Глава 6. Смерть Даллена
Шестого иннемара день начался, как обычно: Джим принял ванну, оделся и причесался, они с лордом Дитмаром позавтракали, после чего Джим стал играть с Илидором, а лорд Дитмар пошёл в кабинет работать над своей книгой: он сегодня оставался дома. Незадолго до дневного чая к дому подлетел флаер, и Джим подумал сначала, что это, как обычно, приехал Альмагир в гости к внуку, но Эгмемон проводил в дом незнакомого высокого альтерианца в длинном чёрном плаще, с волнистой седеющей шевелюрой, с блестящим орденом на фиолетовой ленте и значком какого-то научного сообщества на груди.
— Извольте подождать здесь, сударь, я доложу о вас его светлости, — сказал ему дворецкий.
Джим встал и усадил Илидора на кресло, а сам собрал разбросанные по ковру игрушки.
— Прошу прощения за беспорядок, — улыбнулся он незнакомцу в чёрном.
— Ничего страшного, — ответил тот ясным, хорошо поставленным голосом, чуть поклонившись. — Вы меня, скорее всего, не помните… Я был на вашей свадьбе среди многих гостей. Меня зовут профессор 'Амогар, мы с вашим спутником коллеги. Я ректор Медицинской академии Кайанчитума.
— Очень приятно, — сказал Джим, подавая гостю руку.
Тот с поклоном учтиво её пожал, а потом проговорил со вздохом:
— Увы, я к вам не с дружеским визитом. Я печальный вестник… Дело касается сына милорда Дитмара.
Сверху послышался голос лорда Дитмара:
— Что с Далленом? Он что-то натворил? Уж не исключают ли его?
Он спустился по лестнице и обменялся рукопожатием с гостем. Профессор Амогар, не выпуская руки лорда Дитмара, сказал:
— У меня для вас скорбные вести, милорд. Сначала я хотел отправить вам письмо, но потом решил сообщить вам при личной встрече… Я специально приехал для этого. — Положив руку на плечо лорда Дитмара, профессор Амогар проговорил негромким, сдержанно скорбным голосом: — Мужайтесь, милорд… Случилось несчастье. Вашего сына Даллена больше нет в живых.
Лорд Дитмар не вскрикнул, не заплакал, он просто стоял и смотрел профессору в лицо, как будто не понимая, что тот сказал. Профессору показалось, что лорд пошатнулся, и он поспешил подстраховать его от внезапного падения — одной рукой слегка обнял за талию, а другой взял лорда Дитмара под запястье.
— Увы, милорд… Мне и самому тяжело сообщать вам такие новости. Да что там я — мы все потрясены. Через неделю экзаменационная сессия, а тут — такое… — Профессор покачал головой и вздохнул.
— Когда? — спросил лорд Дитмар мёртвым, глухим голосом.
— Позавчера, — ответил профессор. — Четвёртого.
— Как это произошло? — глухо спросил лорд Дитмар, глядя перед собой остановившимся взглядом в одну точку.
— Обстоятельства, надо признать, не делают ему чести, милорд, — ответил профессор Амогар. — Его обнаружили в ванне с водой, и обследование показало, что имел место суицид путём вскрытия вен.
— Мой сын наложил на себя руки? Я не верю, он не мог, — пробормотал лорд Дитмар хрипло, держась за горло и покрываясь серой бледностью. Теперь он действительно зашатался.
— Что с вами, милорд? Вам плохо? Эй, кто-нибудь, помогите! — закричал профессор, подхватывая лорда Дитмара.
Эгмемон уже спешил к хозяину со стаканом воды с сердечными каплями. Они вместе с профессором усадили его на диван, и дворецкий дал ему выпить лекарство. Джим присел рядом и взял похолодевшую руку лорда Дитмара в свои. Что он мог сделать, как мог помочь? Нет, ничем помочь было нельзя, он был бессилен. Он только погладил и поцеловал безжизненную руку лорда.