Но любовь, все-таки прошла…
Я больше его не люблю,
Но ребенка и фамилию ношу.
– Как ребенка? Не может быть…
– И я поняла, хотелось бы вас любить.
Не целуйте, вы меня.
Все! Все! У меня жизнь прошла.
– Что вы? Что вы, говорите?
О жизни, так бесскорбно, не судите!
Подождите, я вас вылечу! И не смейте!
Думать так, поверите?!
Давно? – набравшись сил: – Такие казусы у вас?
– Давно, Вадим. Прошел не один час.
Неделя, целая прошла.
– Давно, держится любовь у тебя?
– Давно, Вадим. Давно.
– Мы вылечим тебя, все равно.-
Но Пастатову не взять в толк,
У Светланы был большой срок,
В этой стадии, ей не выжить теперь…
И Пастатов уходя за дверь:
– У меня дома, травы лечебные есть
– Не уходите! Останьтесь здесь.
– Нельзя, ни как тянуть резину!
Я вернусь, быстро. Ждите меня до часа пятого, его середины.-
Пастатов ни чего, ни кому не сказал.
– Кулич, коня! – всех сотрясал…
Пастатов ни разу так, на коне не летал:
– Но! Но! – через каждую минуту кричал.
Ехать казалось, долгое время для него:
– Но почему, все так…. За что? –
Приехав, влетел домой,
Набрав сумки: всякой микстуры и травой.
Взобравшись, и поехал назад
По пути встретил его снегопад.
– Она любит меня, а я ее!
Но почему же? Не получается, все равно.-
И снова усадьба показалась вдалеке
– Еду милая! Еду, к тебе! –
Кричал он на весь лес.
И тут снегопад исчез.
Куличу опять пришлось догонять коня,
И за Пастатовым закрывать ворота.
Тот влетел и услышал рев,
И ударила в мозги кровь…
Пастатов наверх поднялся,
Как зашел, в таком положении и остался.
Мертвое тело Светланы лежало
Не шевелясь, тихо молчало,
Глаза открыты, пугали Пастатова
И все доносились последние слова с досадами:
« – Не уходите! Останьтесь здесь!
Не уходите! Останьтесь здесь!».
– Это виновен я. И опять страдание…
Повлечет на мое сознание… -
Он стоял, как скульптура, не шевелясь.
Им владела «забвения» власть.
Ему кто-то, что-то сказал,
Он не услышал и не осознал…
Туда, сюда, фигуры темные ходили
А Светлана светлая, без песчинки пыли.
Может быть, год! Может быть век.
Может минуту, стоял человек.
Его кто-то нечаянно толкнул,
А он и не понял, ему это нуль.
Вместе со Светланой, умер тогда.
Позже доктор скажет: «– Он сошел с ума!».
Но вскоре он вышел на улицу в снег,
Дядя догнал его, спросил, не дождавшись, ответ
Увел обратно его в дом.
Пастатов видел – «мертвый сон».
Так он и не видел: как Светлану хоронили,
Как в церкви ее отпевали, да ныли.
Лежал он на кровати, смотрел в окно.
Лишь по ночам закрывал око свое.
Няня кормила Пастатова с трудом,
Читала книгу вслух, на ходу засыпая потом.
Дядя сам мыл и одевал племяша,
Читал медицину, думал сгоряча:
«– Конечно! Как я хотел, чтоб племянничек
Жил у меня, но не такой повод ведь…
Дядя часто плакал в своем кабинете:
О племяннике думал, об умершей Свете…
Но дядя с тоски, сам не умирал;
За Лидией Михайловной приударял,
Та приехала к сестре Маркиной с повадкой городской
Подумал он тогда: «– Какая женщина! О-е-е-й!».
Она же приехала на праздники новогодние,
Но после их и осталась. По своей природе она
Хорошая была леди,
Но в брани, как «барыня из меди»:
Всегда будет стоять до конца.
Дядюшке нравилась она.
Вот и январь наступил…
Вдовец-генерал из-за Светланы запил,
А позже в город сбежал
Так о нем; и ни кто, и не слыхал.
Пастатов в тот день «открыл глаза»:
– Светлана! Светлана! Ты где, Света?-
Дядюшка в комнату его влетел:
– Племяш, сказал?! Все же, сумел?
– Это всего лишь сон…– упрямо
Произнесла няня.
Но она была не права,
Пастатов открыл свои «глаза»:
– Дядюшка, так охота пить.
Да и право, столько же волком выть.-
Дядюшка бегал по дому,
Радовался рожденному его слову:
– Волком выть, хочется пить!– все повторял,
И обратно в комнату с кувшином прибежал:
– Пей, племяш. Голубчик, пей.
– Не надо, дядя. Ты…. Не жалей.-
Затем родственники начали свой разговор:
– Что пропустил? Я мол…
– Ну, племяш…. Чего- то пропустил,
Время, конечно, в неизвестность пролил…
День рождение было: двадцатого, у тебя.
Поздравил с нянюшкой, налил белого вина
И тихо-смирно разошлись.
Мое пропустил. Нет, ты удивись!
Семья Пироговых уехала в центр жить,
Больше не услышим, как те будут ныть.
– А Твардовский, не приезжал?
– Ты и его знаешь? Не знал, не знал.
А…. Да, да, да, да. Ты говорил, – по вспоминал;
– Нет, племяш. Твардовский, так и не бывал