Дженнифер Роу
Печальный урожай
Алиса Олкотт — владелица яблоневого сада.
Семейство Тендеров:Бетси Тендер — племянница Алисы Олкотт, домохозяйка.
Уилф Тендер — муж Бетси, агент по продаже недвижимости.
Крис Тендер — их сын, школьный учитель.
Сьюзен (Сонси) Тендер — его жена, медицинская сестра.
Анна Трелор — дочь Бетси и Уилфа, манекенщица.
Дамьен Трелор — муж Анны, торговец антиквариатом.
Родни Тендер — младший сын Бетси и Уилфа, ученик старшего класса.
Гости в доме:Джереми Дарси — друг Криса Тендера, журналист.
Кэт Дилани — его жена, редактор издательства.
Зоя Дарси — их семилетняя дочь.
Верити Бердвуд (Берди) — подруга Кэт, научный сотрудник на радио.
Ник Бедфорд — друг Криса и Джереми, учёный.
Джилл Мишон — фактическая жена Ника, редактор издательства.
Соседи:Тереза Салливан — владелица магазина сувениров и рукоделья.
Нел Салливан — её маленькая дочка.
Полицейские:Саймон Тоби — сержант уголовной полиции.
Мартин Макглинчи — констебль уголовной полиции.
1 Яблоневый край
— Ох, опять там соберётся вся эта орава! — простонал Джереми. — Тендер с чадами и домочадцами… Знаешь, Кэт, мне стало трудно их выносить… Старею…
Кэт улыбнулась ссутулившемуся за рулём мужу.
— То же самое ты говорил и в прошлом году, и в позапрошлом, а в конце концов всегда оставался доволен. Что за привычка вечно ворчать? К тому же Крис самый старый твой приятель.
— Допустим. Но это ещё не значит, что я обязан общаться с его полоумным семейством и каждый года тащиться в горы, а потом, рискуя сломать себе шею, собирать эти проклятые яблоки в саду его тётки, бабки или кем она ему приходится!
— Ну перестань! Бедная Алиса! Это же только раз в год… И потом, раньше ты, кажется, любил собирать яблоки…
— Да, любил, — вздохнул Джереми. — Но то было раньше. И Крис уже не тот. Теперь у нас с ним почти ничего общего. Думаю, ему было бы наплевать, если бы мы в этом году отказались.
— Зато Бетси бы огорчилась. Уж очень она соскучилась по нашей «тёплой компании» — именно так она выразилась, когда мне звонила. — Кэт улыбнулась каким-то своим мыслям. — Знаешь, Бетси заявила, что вы с Крисом всегда были как братья и потому она считает тебя своим сыном. Не правда ли, трогательно?
— Этого ещё не хватало!
— А как же тогда со мной? Выходит, она — моя свекровь? Вот это уже похуже. — Кэт покачала головой. — Бедняжка Бетси!.. Хотя Зоя её любит…
— Семилетние дети всех любят.
— Не скажи. Зоя может люто возненавидеть. Но у Бетси есть подход к детям.
Кэт, обернувшись, поглядела на заднее сиденье: Зоя крепко спала под пристёгнутым ремнём, но в руке всё ещё сжимала книжку «Обитатели сказочного дерева».
— Спит. Вчера переволновалась и до одиннадцати не могла заснуть. Она так любит ездить к тётушке Алисе. Не переживай, Джереми, всё обойдётся. Ник и Джилл тоже наверняка приедут: у Бетси не отвертишься. А какая идиллия: свежее осеннее утро в голубых горах, яблоневые деревья, окутанные лёгким туманом, и ты в резиновых сапогах идёшь по мягкой росистой траве.
— А кровожадные пиявки?
— Ох, я и забыла совсем! Надо напомнить Зое.
— Угу.
Кэт примолкла. Окинула взглядом раскинувшиеся вокруг долины, подёрнутые голубоватой дымкой, и поёжилась: становилось прохладно.
Машина неслась вперёд, пересекая удлинившиеся тени, повторяя изгибы дороги, которая взбиралась всё выше и выше — в яблоневый край.
Втащив чемодан в «розовую» комнату, Анна взгромоздила его на стул в углу. Предзакатные лучи с трудом пробивались сквозь пыльные стёкла окна, выходившего на закрытую веранду. Знакомый запах старого дома сразу напомнил Анне детство. Всякий раз, когда Тендеры приезжали к тётушке Алисе собирать урожай яблок, Анну помещали в «розовую» комнату. Единственное исключение — прошлый год, но об этом лучше не вспоминать. Анна села на кровать, застланную уже выцветшим, но когда-то ярким покрывалом с оборкой, и огляделась. Розы на квадратном коврике ещё не поблекли. Такие же декоративные розы тянулись по бордюру обоев. Цветы розовые, листья зелёные… розовое — зелёное, розовое — зелёное по всей комнате. Бывало, по утрам, ещё как следует не проснувшись и нежась под одеялом в выстуженной за ночь комнате, Анна пересчитывала эти розы. То и дело сбивалась со счёта, начинала снова. Оказалось, их тридцать шесть. Анна точно установила это, когда ей было двенадцать лет.
Взглянув на своё отражение в зеркале гардероба, Анна задумалась: м-да, уже не двенадцать, а вдвое больше девочки с хвостиком и чёлкой. Из зеркала на неё смотрела молодая женщина с копной тёмных волос, тонкими чертами лица и большими карими глазами. Красивое лицо. Правда, я и прежде была красива, когда не приходилось думать о заработке, подумала она с горечью.
— Дорогуша!
Это был голос матери, и Анна мгновенно вскочила с постели, как будто её застали врасплох.
— Когда освободишься, поможешь мне прибрать в комнате Кристофера?
— Конечно, мама, прости, я мигом…
Она живо стянула с кровати ветхое покрывало, откинула тонкие шерстяные одеяла, лежавшие под ним, и в спешке принялась стелить розовые простыни, которые мать приготовила для неё. Мать верна себе: розовые простыни для «розовой» комнаты.
Анна перегнулась через кровать, чтобы заправить простыню под матрас. Далеко тянуться не надо: кровать узкая — настоящая девичья постель, печально подумала она. Только в прошлом году Анна спала не здесь. Для них с Дамьеном поставили широкий матрас на веранде. По представлениям Бетси, супруги и в гостях должны спать вместе, даже если родители не одобряют брак. А нынче Дамьена здесь нет, они разошлись, и Анна, как прежде, одно в своей «розовой» комнате.
Она вышла на веранду, которая окружала дом с трёх сторон. Свернув за угол, направо, туда, где веранда была перегорожена грубой кирпичной стеной, Анна обнаружила Бетси: та ползала по двуспальному матрасу, поставленному прямо на полу, расправляя простыню в бледно-голубую полоску. Потом в изголовье матраса надо будет подвинуть стоящий здесь же платяной шкаф, и получится комната. Анна усмехнулась: на этот раз брачное ложе годиться для брата Криса с молодой женой. Что ж, жизнь продолжается…
— Заходи, родная, мне до смерти хочется чаю.
— Мам, оставь ты это, пускай сами здесь всё устраивают.
— Нет, мне хочется, чтобы к их приезду всё было готово. Ох, Анна, я ведь знаю, как он живёт с этой своей Сью. Она же понятия не имеет о том, что такое домашний уют. Представляешь, как приятно будет Крису хоть раз в году поспать в чистой, хорошей постели?
Они вместе подоткнули простыню, расстелили и заправили вторую и занялись одеялами.
— В доме вечно бедлам, — продолжала Бетси, — везде валяется одежда, посуда не мыта. А Крис такой чистюля, сама знаешь. Наверняка этот беспорядок ужасно действует ему на нервы. Как подумаю, прямо сердце разрывается.
— Вот пусть сам и приберёт, если это так действует ему на нервы, — раздражённо заметила Анна и, сделав над собой усилие, добавила:- Дамьен всегда помогал мне по хозяйству.
Бетси выпрямилась, и в упор посмотрела на дочь.
— По-моему, родная, ты довольно натерпелась от Дамьена, чтобы ставить его в пример другим.
— Помилуй бог, я не собираюсь никого воспитывать. Однако Сонси целыми днями в больнице, у неё постоянно ночные дежурства, так что она занята не меньше Криса.
— Ну, не знаю. Физический труд, конечно, утомляет, но разве можно сравнить его с умственным? Кристофер сам всегда об этом говорит. Он все силы отдаёт школе, а ты хочешь заставить его надрываться и дома. Впрочем, он и без того всё делает сам, однажды проговорился, бедняга. А вообще-то Крис никогда не жалуется, всё время выгораживает эту Сью. — Бетси вздохнула.
— Я понимаю, мама, ты считаешь, что Сонси ему не пара, но ведь… она так обожает Криса. Она…
— Что ты, родная, я не осуждаю, да боже упаси! Чтобы я стала вмешиваться! Я даже по-своему привязана к ней. Но что поделаешь, если у неё совсем другое воспитание? Но, по-моему, она и не стремится быть достойной Кристофера и как будто даже не понимает, что не о таком будущем он мечтал. Брак, Анна, — это всегда партнёрство: что-то отдаёшь, что-то получаешь. Однако, к сожалению…