– Ой, а что это у тебя?
– Ридикюль твой с документами, – хмыкнула Люся. – Рыбки и паспорта – сейчас самое важное. Их надо сберечь.
– Вот ведь! – потрясенно задохнулась Татьяна, в очередной раз дивясь сестриной живучести и хватке. Впрочем, помня, через что им обеим пришлось пройти, чтобы получить нансеновский паспорт, ничего странного. Люся и в огонь бы за этой бумажкой нырнула.
– Тряпки все равно потонули, но это ничего… не страшно. Платья – дело наживное. Ну, поплыли? – И она засунула свою рыбку в рот, за щеку. – Помолши, жожалужта, ага?
Грести Людмиле пришлось совсем недолго, что опять же было удивительно. Вдруг обнаружился берег, густо заросший каким-то местным камышом. Обессилевшие и дрожащие сестры буквально ползком вскарабкались на склон. Минуть десять они просто лежали в траве, приходя в себя. В этот момент им было уже все равно – есть рядом ребятки Ушастого Ду или нет. Лишь бы дух перевести.
Первой закономерно ожила Люся.
– Ш-тьфу! – Она выплюнула рыбку на ладонь. – И куда же это нас занесло, а? Хотела бы я знать.
«Когда происходит что-то экстраординарное, принято говорить: «Никогда в жизни не забуду». Потом, конечно, все забывается, теряет остроту и важность, тускнеет. Но я так и не сумела забыть ту, самую первую бессонную ночь, когда мы с Люсей жались друг к другу, дожидаясь рассвета. Мне до сих пор иногда снятся те предутренние сумерки и резкие голоса приближающихся к нам мужчин. Они идут прямо к нам, неумолимо сокращая расстояние между нашим неведением и жуткой истиной. И тогда я просыпаюсь – в холодном поту, с колотящимся о ребра, обезумевшим от ужасного предчувствия сердцем».
(Из дневника Тьян Ню)
Глава 2
Ни спрятаться, ни скрыться
«Оставаться самим собой… Кажется, это так просто. Может быть. Особенно во времена благоденствия и мира так легко быть яркой индивидуальностью, всегда и везде оставаться собой. Но сколько же на земле слабых, испуганных и беззащитных, у которых нет иного выхода, кроме как склониться под гнетом несчастий и менять чужие личины как перчатки, чтобы уцелеть, чтобы устоять и выжить. Но я верю, что никто не осудил бы нас ни тогда, ни сейчас…»
(Из дневника Тьян Ню)
Тайвань, Тайбэй, 2012 г.
Саша
От чтения Александру отвлек легкий стук в дверь. Девушка начала было торопливо прятать заветную тетрадь под подушку, а потом, сообразив, что делает, расхохоталась: взрослая уже, а все туда же!
– Я вхожу, – раздался тихий голос матушки, а через мгновение и она сама легко шагнула в студию: величественная и, как и всегда, безмятежная.
Саша впервые за день пригляделась к ней и почувствовала, как теплеет на сердце, – время пощадило ее родительницу. Волосы мамы, темные и блестящие, были скручены в искусный узел на затылке, а светлое домашнее платье ладно сидело на фигуре, с возрастом не потерявшей своей стройности. Впрочем, кажущаяся мягкость в манерах и поведении была обманчивой – девушка прекрасно знала, что в этом тихом омуте тоже водятся черти. Вот и сейчас по лицу матери барышня Сян поняла – семейного допроса блудной дочери явно не избежать.
– Добро пожаловать домой. Ты вернулась так неожиданно, Джи-эр[6], и мы все некоторым образом обеспокоены, – подтвердила ее опасения мама, не сводя с дочки настороженного взгляда. – Не случилось ли чего-нибудь… недостойного?
Девушка невольно бросила взгляд на шкатулку. Почему-то она никому – даже родителям! – не хотела рассказывать о ее содержимом. Саша удивилась, внезапно сообразив, как похожи испытываемые ею чувства на ревность: мое! никому не отдам! никому не покажу!
– Все непонятно, – честно ответила она маме, не желая ни врать, ни говорить правду. – Но я здорова.
Матушка поджала губы, но расспрашивать дальше не стала.
– Каждому разговору – свое время, – согласилась она, отступая – дочь знала это – только для того, чтобы потом вновь вернуться к этой весьма деликатной теме. – Спустишься ли ты к обеду?
Искушение отказаться и продолжить чтение бабушкиного дневника было велико, но девушка ему не поддалась. Она и так нарушила семейное спокойствие – явилась и обрушилась на головы своих родителей внезапно и без предупреждения, как грозовой летний ливень. Не стоило огорчать их еще больше.
Сян Александра Джи поднялась, бросила быстрый взгляд в зеркало – оттуда на нее смотрели глаза, в которых не было ни уверенности, ни покоя, – и последовала за матушкой. Ее ждало очередное испытание: за большой стол в доме своего детства она не садилась уже больше десяти лет.
6
Суффикс -