— Ну что мне спеть тебе сегодня? — спрашивал он меня, чувствуя, что я внимательно слушаю его, положив локти на колени, придерживая руками подбородок и не спуская взора с его глаз, навеки закрытых.
— Что хочешь. Мне всё равно.
Тут он начинал петь дрожащим от волнения голосом под звуки серебряных струн. Он пел, как Гу-Гадарн был сначала владетелем обширной области, где было светло, как днём, в продолжение шести месяцев и темно в продолжение других шести месяцев. Народ его был храбр и богат; но морские великаны объявили ему войну и наслали страшные волны на его государство. В продолжение трёх лунных месяцев Гу-Гадарн воевал с мечом в руках против этих водяных гор. Там, где сверкал его меч, море в страхе отступало; кровь великанов и людей лилась потоками; океан подходил и удалялся; но победа не решалась ни на той, ни на другой стороне. Наконец морские боги, водяные дворцы которых пострадали от бурь, мешавших их нескончаемым пиршествам, и небесные боги, недовольные, что небо постоянно покрыто тучами, собрались на совет и решили вмешаться в эту войну. На небе вдруг зажглась семью яркими цветами дуга, и на ней появились все боги, покрытые золотым вооружением, и богини в покрывалах, усеянных звёздами. Отец бессмертных протянул руку, и герои принуждены были прекратить борьбу. Отец вселенной присудил Гу венок победы, но велел ему идти на запад для дальнейших подвигов. Гу Сильный отправился тогда со всеми своими воинами, со всеми женщинами и со всем своим народом, со своими колесницами, вооружёнными косами, своими метательными орудиями, которые могли убить сразу до сотни человек, с своими стадами рогатого скота на запад.
Целые месяцы шли они к западу и по дороге побеждали великанов, уничтожали драконов и покоряли дикие народы. Широкий Рейн с своими пенистыми волнами остановил их, но Гу, упёршись на копьё, одним прыжком перескочил через реку и в виде моста положил свой меч с одного берега на другой, и по этому мосту прошли его воины, проехали колесницы, орудия и стада. После этого поднялась цепь Вогезских гор; но Гу схватил в одну руку одну гору, в другую — другую и разделил их так, что образовался проход. От звука его медного рога падали чугунные ворота укреплённых городов, стены крепостей разрушались, и бесчисленные полчища рассыпались, как осенние листья от ветра. Шумное море вздумало было остановить победителя, но Гу ударил по нему мечом, и между волн образовалась дорога к острову Британия, и путники прошли между двумя водными стенами в триста локтей вышиной сквозь которые на них смотрели морские чудовища, с испугом расширив круглые глаза. Гу-Гадарн поселил свой народ частью в Галлии, частью на острове Британия, который звали тогда Медовым островом. Он дал острову мудрые законы и выучил работал плугом на колёсах и бороной. Оставив там своих сыновей, он ушёл один, опять-таки направляясь к западу, идя по волнам океана, как по сжатому полю дойдя до края небосклона, он начал спускаться по другую сторону и скрылся в неведомую область, откуда не возвращался ни единый смертный.
Вандило перестал петь, но звуки арфы ещё трепетали и мало-помалу замирали, как удалявшийся голос.
— Как это хорошо, — со слезами на глазах вскричал я. А в душе я думал, что никогда не сравнюсь я подвигами с Гу-Гадарном. Перескочить одним прыжком Рейн, когда я не могу перескочить даже реку Кастор, опираясь на палку! Остановить мечом океан, разорвать горы, звуком рога разрушить городские стены, идти по волнам!.. Всё это представлялось мне недостижимым... А впрочем, когда вырасту, то и я покажу себя!
— А о Бренне в Риме и в Греции? Что же ты не рассказываешь мне? — спросил я Вандило.
Только что успокоившаяся арфа снова начала звучать под пальцами слепца. Вандило воспевал галльские войска, подобно бурным потокам пробиравшиеся в ущельях Альп и Апеннин. Они проходят через Арно. Перед ними бегут священные стада; ласточки указывают им путь через долины, горные вершины и леса; лани указывают им броды. Леса перед ними редеют, а воды в озёрах уходят к дальним берегам.
Галлы по наваленным трупам проходят долина латинов. Военный галльский крик, грубая военная песня, удары в щиты наполняют ужасом эти долины. Вот они дошли до Рима, где возвышается Капитолий с громадной статуей бога с высоким лбом: он сидит на золотом троне, в левой руке у него большой орёл, а в правой блещут молнии. На стенах города сверкают пики, а за стенами раздаются крики отчаяния матрон, девушек и детей. Городские ворота открыты, над городом царит горе и безмолвие. Двери дворцов тоже открыты, как открыты двери во дворы с разноцветными полами, со статуями, похожими на людей и людьми похожими на статуи[5]. У них белые бороды, Белые волосы и густые белые брови. Сидят они на белых мраморных креслах, а ноги в красных сандалиях покоятся на белых алебастровых скамейках; в правой руке они держат белый алебастровый венец. Цари ли это или боги, оскорблённые тем, что святилище их осквернено? Мраморные они или живые?