Открыл следующий ящик и едва сдержался, чтобы не присвистнуть от восхищения: очередная куча-мала. От обилия золота в глазах зарябило: тиары и диадемы, браслеты и кулоны, серьги с дивными перьями. Я сгребал добро не глядя, пока не уколол палец о торчавшую заколку. Беззвучно выругался и, выдернув ящик, высыпал остатки содержимого.
Увы, порадовать большим тумбочка не смогла. В следующих отделениях не было ничего интересного — обыкновенные бабские мелочи, вроде пудрениц и флаконов с блестками.
Заглянул под подушку, поднял широченный матрас, залез под кровать в поисках добычи. Подергал плинтус, но так и не обнаружил секретного тайника. Да и какой в нем прок, когда за стеной разгуливает охрана, а в номере целый сейф. Эх, взглянуть бы одним глазком на его содержимое. Уж если золоту с бриллиантами места не нашлось…
Следующим на очереди оказался вытянувшийся в длину стены платяной шкаф. В зеркальной поверхности дверцы отражался темный силуэт.
«Здравствуйте, господин барон. Вас и не узнать из-за лихорадочного блеска в глазах. Что, давненько жирной добычи не приваливало? У барышень в Ровенске все больше дешевая бижутерия по шкатулкам распихана: бусины из цветного стекла, да оловянные сережки».
Когда разбогатею, куплю особняк в «Восточных холмах», непременно с фонтаном и бассейном на заднем дворе, в котором будут плескаться голые девицы. Кухню завалю всевозможными яствами, вроде копченой грудинки с красным перчиком, шоколадным десертом и пирожными «корзинка» с начинкой из свежей ежевики. А лужайку перед крыльцом выстелю…
Отражение в зеркале дернулось, и иллюзия развеялась дымкой тумана по утру. Братья-чернецы — как я мог о них забыт. Эти жизни спокойной не дадут, пока не выполню обещанного и не войду в доверие к сестрице.
Работать, нужно работать… За ширмой из нарядов я обнаружил коробки. Их было много: больших и маленьких, разных форм и расцветок. В самой верхней хранился золотой кулон искусной работы: с цепочкой из тонких звеньев и драгоценным камнем, утопленным в бахрому. Кажется, сапфир.
Не сумев сдержаться, я присвистнул от восторга. А вот и третья часть подарков: наиболее дорогих и потому удостоившихся самого почетного места хранения — в платяном шкафу. Тут поневоле зауважаешь хозяйку апартаментов. Весьма расчетливая барышня: рассортировала подарки исходя из стоимости. Не удивлюсь, если в сейфе хранятся золотые слитки и перетянутые нитью стопки банкнот, номиналом не ниже пятидесяти кредитов. Шикарная барышня, на такой и жениться не грех.
Я принялся высыпать в сумку содержимое, особо не всматриваясь. И только когда в руках оказалась деревянная коробка, покрытая гравировкой в виде вставшего на дыбы льва, невольно замер. Предчувствие не обмануло: внутри оказалось то самое фамильное колье, ради которого все и затевалось. Оно действительно выглядело старым, с потускневшим от времени золотом и утратившими былой блеск бриллиантами. Но даже годы были не в силах совладать с мастерством ювелира.
Я провел ладонью поверхности, отдавая должное искусной работе. Нет, такое вытряхивать нельзя: не приведи небеса, что-нибудь оторвется или сломается. И ящик слишком тяжелый, чтобы целиком запихивать в сумку. Пришлось подыскать более подходящую по размеру коробку, благо под рукой их имелось предостаточно.
В гостиной воровская удача мне изменила: на всю комнату нашлось лишь пару колечек и мелкая наличность в комоде. Подававший надежды секретер оказался забит письмами. Хозяйка непременно бы их выбросила, но вот беда мусорные корзины оказались переполнены. Барышня даже ленилась вскрывать конверты, отправляя в утиль хвалебные оды и наполненные любовным томление строки.
А певичке-то не угодить. С таким количеством поклонников дама донельзя избалованна. Ох и портит баб мужское внимание. Взять ту же Влашку, была обыкновенной дворовой девкой: в меру вредной, в меру капризной, а как пошли ухажеры — начались проблемы. Не то сказал, не то подарил и пахнет, как от козла. Бывало, что и пышную грудь помять не давала, куда там до главного.
Обыскав гостиную, я перешел в обеденную залу с длинным столом и кожаным диваном. Судя по разбросанным тетрадям именно здесь Адель предпочитала работать. Из любопытства открыв одну из них, я обнаружил нотный стан с пометками.
Почерк у хозяйки ужасный: символы, закорючки, непонятные слова и сокращения. В самом низу была пририсована рожица с рожками: шантру — не иначе. Бросив бесполезную тетрадь, я продолжил поиски. Проверил подоконник, прощупал спинку дивана на наличие потайных кармашков.