Вот незадача… С досады вгоняю погнутое шило в ладонь мужичка. Тот мигом приходит в себя, открывает рот, чтобы издать громогласный вопль. Пришлось заткнуть несостоявшегося грабителя, коротким ударом отправив в беспамятство.
Быстро собираю разбросанные по земле монеты. В карманах жертвы нахожу еще пару медяков. На многое и не рассчитывал, а вот нож… жаль. В Ровенске ни один уважающий себя шкет без лезвия на дело не выйдет. Это как клинок у рыцаря или золотая цепь на теле дородного купца — вещь статусная. Свои же засмеют, если будешь с шилом в кармане разгуливать. В лучшем случае, а в худшем — это же шило в задницу и засунут, и выгонят взашей, чтобы банду не позорил.
Я вынырнул из-под арки, отряхивая грязные ладони. Пыли вокруг собралось — немерено, что в заброшенном сарае. Не выдерживаю, и начинаю громко чихать, привлекая внимание шлюхи. Да и плевать, пускай смотрит. Никто не будет искать залетного матроса с вновь прибывшего корабля. Город большой, а лежащий в глухом закоулке человек — маленький. Отброс, которому глотку перережь, никто не заметит, а то и вовсе спасибо скажут.
Поэтому отворачиваюсь и быстрым шагом начинаю подниматься вверх по улице — рынок ждет.
Торговая площадь Святой Мади удивила размерами. Я ожидал от заокеанского города чего-то более грандиозного, а в итоге получил уменьшенную копию базара в Лядово. Все те же палатки с крикливыми торговцами, зазывающими покупателей. Сладкие дыни, пузатые арбузы, пахнущий хвоей маранг. Были и совсем уж фрукты диковинные, которые до сей поры видеть не приходилось, не то что попробовать.
— Вкусный спелый хаштым, только-только с берегов юга. Нежный, как руки любящей матери, и сладкий, что медовая патока. Молодой человек, не проходите мимо, попробуйте. Вкусите первую ягоду, и вы уже никогда не сможете отказаться от столь изысканного лакомства.
Чему жизнь меня научила, так это не тянуть в рот всякое непонятное. Особенно то, к чему вырабатывается стойкая привычка. А ну как заморский фрукт окажется хуже опия? И буду потом валяться в грязи, пуская слюни. Нет уж, за другим сюда пришел, значит и другое искать буду.
Обойдя весь рынок, но так и не найдя нужного, свернул на узкую улочку, идущую вверх по склону. Здесь и дома побогаче, и вони поменьше и стража на глаза попадаться стала. Пару раз меня останавливали, интересуясь кто такой и с какой целью направляюсь в верхнюю часть города. Пришлось признаться, что ищу подарок девушке, какие-нибудь безделушки, вроде заколок. А еще хороший качественный нож, который купить средства не позволяли, если только стащить. Впрочем, о последнем я благоразумно умолчал.
Усатый стражник направил меня на соседнюю улицу — красивую, с ленточными фонарями, переброшенными через крыши. Первые этажи домов оказались заняты всевозможными магазинчиками. Череда выдраенных до блеска витрин, покрытых красивыми надписями и рисунками. В некоторых горели огни несмотря на светлое время суток. И не просто горели — мигали, отбивая беззвучный ритм.
Я тренькнул дверным колокольчиком и зашел внутрь, пораженный увиденным. Маленькие лампы подмигивали мне, гасли, а потом вновь загорались. Бежали друг за другом, проносились из одного угла помещения в другой, словно луговые светлячки.
— Удивлены? — хозяин магазина был явно доволен произведенным эффектом.
— Это… это магия? — только и смог, что выдавить.
— Можно и так сказать. Перед вами выставочный образец, привезенный с самого Нового Света — называется гильянда.
— Гиль-ян-да, — повторил я, пробуя незнакомое слово на вкус, — а на чем оно работает?
— Угадайте.
— На жиру?
— Нет.
— На светильном газу?
— О, я смотрю вы человек образованный, про газовые фонари уже знаете.
Не то чтобы знал… Купец Хнычкин в позапрошлом году решился выставить новинку на площади. Ну народ и ломанулся со всех сторон, посмотреть на невиданное чудо света. Бока друг другу намяли, кто-то кошельков лишился, а кое-кто и жизни, затоптанный любопытной толпой. Больше тот фонарь на площади не появлялся, а купец Хнычкин по слухам выставил целый сундук золота в качестве повинной. Только сомневаюсь я, что был сундук. Кто же за жизнь простого горожанина больше двух крон даст. А их там погибло от силы полсотни. Вот и выходит, что не сундук, а маленькую шкатулку, из которой половину городской казне причитается в качестве налогов.