— Какие действия ты хочешь совершить и как они помогут Сакуре? — вопрос был из ряда вон выходящим, но Нара не мог не задать его.
— Я прошу поверить мне, — Акира хрипела и была готова выплюнуть скопившийся сгусток крови, который не могла проглотить. — Чем больше… тратится время… на болтовню… тем меньше… его остаётся… на…
Но Шикамару не дал ей договорить, хватая за предплечье и поднимая. Он поддерживал её, чтобы она снова не упала, и ждал, надеясь, что она договорит часть своих доводов.
— У вас нет п-причин мне… верить… но… дайте мне шанс сделать так… чтобы я… чтобы моя… смерть… была… не напрасной, — её губы скривились в улыбке, которая напомнила Шикамару о Темари. Этот факт его нисколько не позабавил, отдаваясь в теле лёгкой дрожью.
Тяжело вздохнув, Нара повёл Акиру за собой. Однако она не могла справиться даже с его медленной поступью, что побудило Шикамару быстро подхватить лёгкое тело на руки. Он знал, что мог распорядиться подобными вещами, однако не был уверен, что Цунаде позволит Акире воплотить в жизнь задуманное. К тому же, пока он направлялся в сторону отделения морга, он искренне не понимал, каким всё-таки образом заложница могла помочь Харуно. Ведь в ней не осталось жизненных сил.
— Что происходит, Шикамару? — Сенджу была удивлена, увидев его с Акирой.
Но тот не спешил отвечать, опустив девушку на ноги, но всё ещё поддерживая за руки.
— Позвольте мне… помочь… — взгляды пересеклись, и если Акира была готова сдаться под натиском Цунаде, то Сенджу была на грани, чтобы всё-таки позволить девушке высказаться.
— Чего ты хочешь? — грубо спросила она.
— Кишо Тенсей, — вымолвила Акира, и её слова повисли в воздухе накалённой обстановки.
Сенджу не верила ушам, а Шикамару не был шибко удивлён: одно упоминание о Чиё заставило его обдумать все возможные вещи, какие только были связаны с этим человеком.
— Я знаю, что делаю, — лицо Акиры выглядело безумно вымученным, но ничто не могло подтвердить, что она вот-вот погибнет. — Пожалуйста, пропустите меня к ней.
Глаза Цунаде расширились от удивления. Она не понимала, что нашло на заложницу и почему она так рьяно хотела помочь. Однако, с другой стороны, Сенджу за короткое время смогла найти ответ…
Акира лучше погибнет, отстаивая собственные принципы и жизненную позицию, чем умрёт, даже не попытавшись помочь. Сенджу не сводила взгляда с девушки, но доверия даже после анализа ситуации у неё не появилось.
— Цунаде-сама, — голос Шикамару вывел её из раздумий, — сейчас всё зависит от вас, но… сейчас не то время, когда можно бесконечно размышлять о том, как лучше поступить. Если это последняя воля Акиры, мы не имеем права запретить ей это сделать.
Выслушав наставления Нары, Сенджу подошла чуть ближе и протянула Акире руку, давая понять, что лично приведёт её к секционному столу. На какой-то момент на лице Акиры взыграла улыбка, но она никого не насторожила, поскольку была неимоверно вымученной и будто благодарной.
Когда Акиру подвели к бездыханному телу Сакуры, ей на секунду стало тошно. Не то чтобы она прониклась к Харуно — нет, её побудило на это далеко не тёплое отношение к Сакуре. Однако почему-то девушка уже не была так в этом уверена, когда почувствовала, как по щеке скатилась слезинка.
— Оставьте, пожалуйста, — попросила Акира, готовая услышать возражение, — я очень прошу.
— Я буду за дверью, — проинформировала Цунаде, отпуская руку заложницы и медленно удаляясь из отделения.
— Прости за всё, — обратилась Акира к Сакуре, касаясь трясущимися руками скрытого под белой материей тела. — Я, будучи маленькой, встретилась в Суне с бабулей Чиё. Интересно, а ты была с ней знакома?
Руки тут же обдало синим сиянием, которое взялось непонятно откуда. Жизненные силы были на исходе, но Акира упрямо надеялась, что сможет что-то сделать. Когда она ощутила, как оставшаяся энергия погибает, исчезая у кончиков пальцев, дышать стало в разы тяжелее. Но сказать почему-то хотелось очень многое, а силы на это брались будто из ниоткуда. Словно её воля была сильнее тела.
— Говорят, Кишу Тенсей можно применить всего два раза одним человеком. На второй он погибает, — ироничная улыбка украсила её сосредоточенное лицо. — Когда ты появилась на горизонте, меня посетило странное ощущение, будто я тебя знала всю жизнь. Ты так напоминала мне одного человека из прошлого, что ничего, кроме отторжения, я не могла к тебе испытывать. Я хотела забыть, какой была до того момента, как меня приютили…
Акира закашлялась, пачкая кровью руки и полотно, укрывающее Сакуру. Приятный синий свет вмиг уменьшил зону, которую охватывал до этого, предупреждая, что времени оставалось слишком мало. Акира тяжело выдохнула, чувствуя, как новая слезинка очертила линию на щеке. Глаза опустились на умиротворённое лицо Харуно. Казалось, на неё абсолютно не действовала сила Акиры, что безумно удручало. Девушка сжала зубы и напряглась что есть мо́чи.
— Но чем больше ты показывала свой норов, тем скорее я осознавала, что ничто меня не изменит, — прохрипела она. — Твоё упрямство привело меня к мыслям о выборе, а Темари со своим решением окончательно побороли меня. Я одновременно хотела вырваться, но… Я стольким обязана была Алекто, Тисифоне и Мегере, что пойти против них не могла, — слёзы горечи капали вперемешку с кровью, усеивая белый кафель. — Ты не должна была погибнуть, не должна. Я похожа на лицемерную мразь, но… Скрывать истинное лицо проще, чем жить с ним, ведь правда никому не нуж… на.
Акира закашлялась, отвернувшись от Сакуры, чтобы не пачкать её одеяние. Она не очень-то понимала, правильно ли поступала, рассказывая всё это, когда осознавала, что Харуно вряд ли её услышит. К тому же Акира не нуждалась в прощении, не желала покаяния, признания или снисхождения. И больше всего она не хотела, чтобы по отношению к ней испытывали жалость. Всё, что она высказывала в эту мёртвую тишину, было, скорее, констатацией факта.
Акира вдруг содрогнулась от сковавшей грудную клетку боли. Сердце было готово разорваться на части, отчего хотелось прижать руку к груди и зажаться как можно сильнее, лишь бы побороть это ощущение. Но Акира не могла так поступить, всё ещё чувствуя, как синяя энергия обволакивала её дрожащие пальцы. Она должна была закончить это, должна была воплотить в жизнь то, что считала нужным. Она должна…
В глазах помутнело и расплывалось. Голова закружилась, а в висках гудел сердечный ритм, словно пошёл на ускорение перед финишем, чтобы осуществить последний рывок.
— Я не хочу умирать с мыслью, что в этой жизни я не сделала ничего по-настоящему стоящего, — прерывисто говорила Акира. — Твоя жизнь не дороже моей, я не испытываю к тебе тёплых чувств, мы бы, мне кажется, даже подружиться не смогли, но… живи… Просто живи.
Голос дрожал, но девушка упорно заставляла жизненную энергию обволакивать и проникать в тело Сакуры. Оставалось совсем немного, и Акира ощущала приближение конца. На лице воссияла улыбка, словно царивший в сознании ад сменился раем и спокойствием.
— Ак… ки… ра, — посторонний звук отвлёк девушку, и она спокойным взглядом одарила дрогнувшие губы Харуно.
— Вот видишь. Ты сильная, раз застала момент моей жизни, — с иронией произнесла та и усмехнулась, срываясь на дикий кашель. — Ещё раз извини, что вышло так, а не иначе…
Синий свет медленно потух, а застывшая над Сакурой Акира пошатнулась и полетела вниз. Звук глухого удара послышался за дверью, и Цунаде перестала смотреть на наручные часы. Переглянувшись с Шикамару, она с каким-то опустошённым взглядом развернулась к двери и вошла обратно к секционному столу.
Женщина выдохнула и притормозила, вернувшись. Она приоткрыла дверь, взглянула на всё ещё не ушедшего Шикамару и попросила его подозвать санитаров. Пусть в этой жизни её уже мало что могло удивить, поступок Акиры въедался в мысли, заставляя раздумывать об истинных намерениях и мотивах поступка, ведь, даже стоя за дверью и чётко слыша каждое слово заложницы, Цунаде пыталась прочесть между строк то, что она явно не договаривала. И у неё этого не получилось, ибо в речи девушки не было двойного смысла. Она действительно просто хотела умереть, будучи полезной хоть кому-то.