— Заходите, мистер Ринг. Только помните о правилах. Не приближайтесь к заключённому. Как только завершите допрос и решите выйти, воспользуйтесь колоколом у двери.
— Понял.
Взяв у одного их охранников лампаду, я переступил порог карцера.
Начальник тюрьмы и два его помощника остались за массивной дверью. Вся суета осталась там, в тусклом и гулком коридоре: звуки, запахи, люди. А вот сам карцер больше напоминал могилу. Воздух здесь остекленел в неподвижности и темноте.
Я прошёл дальше и приподнял лампаду, освещая тесную камеру.
Она делилась надвое полосой белой краски. Слева, в клетке с толстыми прутьями, содержался заключённый, а справа стоял один-единственный стул.
На стуле сидела Хлоя.
Её больничный халат пятном выделялся в тюремном мраке и совсем не вписывался в обстановку. На ногах девушки, оголённых до середины бедра, темнели шрамы. На щеках блестели дорожки от слёз.
Рунная ведьма сидела с револьвером в вытянутой руке.
Ствол она направляла на клетку, но когда я вошёл в камеру, девушка даже не пошевелилась и не повернула головы в мою сторону.
Казалось, она не воспринимала реальность и ничего не слышала. Замерла в оцепенении, уставившись на заключённого.
Я посмотрел туда же.
Херефорда держали как зверя.
Распятые в цепях руки, ноги в колодках, из одежды на заключнном были только оборванные штаны. Могучий торс пестрел ожогами и порезами, бескровные раны уже затянулись и засохли струпьями.
Раскуроченное выстрелами лицо выглядело почти нормальным. Нормальным для чёрного волхва: серокожего, лысого, большеглазого, безносого, с мерцающими полосами между нижними веками и подбородком.
Херефорда с ног до головы окружал дериллий: цепи, колодки, прутья, ошейник. И штыри, вбитые в грудь и спину рукой Софи. Они в нём так и остались.
Распятый и обессиленный, волхв не шевелился. Стоял с закрытыми глазами и опущенной головой. Лишь приподнимающаяся грудь говорила о том, что заключённый ещё жив.
В гробовой тишине я подошёл к Хлое, поставил лампаду на каменный пол и положил ладонь на ствол револьвера. Потом медленно-медленно отвёл руку девушки вниз.
Почувствовав моё прикосновение, Хлоя вздрогнула и подняла на меня глаза, яростные и злые.
— Он убил Джо, — прошептала она. — Убил Габриэль. Он убил почти всех, кого я знала.
Продолжая молчать, я вытянул револьвер из её ослабевших пальцев, отжал курок и сунул оружие в карман кителя.
Вот теперь можно было и поговорить.
— Ты его всё равно не убьёшь, — негромко сказал я. — Только себя обнаружишь. И придётся тебе потом в соседней камере сидеть за то, что ты в тюрьму проникла.
— Именно, — подал хриплый голос Херефорд, не открывая глаз и не поднимая головы. — Скажи этому милому созданию, Рэй, что зря она сюда пришла. Ну сколько можно пялиться на меня. Лучше бы себе руку долечила.
Услышав его голос, Хлоя вскочила со стула и кинулась через разделительную полосу к клетке. Правда, добежать не успела — я бросился следом и ухватил её за локоть. Грубо отдёрнул обратно, прижав к себе.
— Хлоя, чёрт! Не лезь к нему.
— Ненавижу его! Ненавижу! — выкрикнула Хлоя, ударив меня по плечам. — Отдай мне револьвер! Отдай! Я буду всаживать в него пулю за пулей, потом вытаскивать их из его тела и снова всаживать! И так до бесконечности! До бесконечности!
Её голос становился всё громче, девчонку затрясло от бессильного гнева и ненависти.
Я не стал дожидаться, когда её выкрики услышат в коридоре, и решил, что надо бы прекратить истерику сильной успокаивающей руной.
Одной рукой я прижал голову Хлои к своей груди, а второй быстро нарисовал на её шее рисунок.
— Ты совсем… — Хлоя успела сказать только это.
В следующее мгновение она обмякла в моих руках, её ноги подкосились. В карцере из дериллия даже такая сильная рунная ведьма ничего не смогла мне противопоставить.
Я приподнял Хлою и усадил её безвольное тело на стул — так, чтобы она не свалилась и не повредила руку ещё больше.
Разумеется, скупая забота вряд ли хоть как-то меня оправдает. Потом всё равно придётся выслушивать претензии на тему, какой я циничный говнюк и сволочь.
«Я пришла сводить счёты, а ты меня нагло вырубил, чтобы заткнуть!» — примерно так Хлоя скажет, когда будет в очередной раз на меня орать.
Но это будет потом, а сейчас возникла идея задать несколько вопросов Херефорду, раз меня к нему допустили.
— Поговорить хочешь? — спросил он, будто услышал мои мысли.
Хрустнул шеей, приподняв голову, и наконец открыл демонические глаза. Цепи на его руках глухо звякнули.