Тамара вздрогнула всем телом от этой, внезапно пришедшей ей в голову невероятной мысли. Холодная изморозь пробежала по телу. Она зябко повела плечами, открыв глаза, уставилась перед собой невидящим взглядом. Убийство... Это был не сериал, не боевик, это случилось в их семье, с ними...с Ней... Где-то в глубине души у нее зрела мысль, что муж не мог совершить убийство... Да, он мерзавец, подлец...Он обманывал её с другими женщинами... Но убить человека? Слишком он был труслив, чтобы решиться на такой поступок. Слишком любил себя, сладкий образ жизни, который вел...
Её мысли прервал мелодичный звон колокольчика: дверь на веранду открылась, и вошел Михаил. Увидев сына, Тамара поспешно надела солнцезащитные очки.
- Можешь не закрывать лицо, я уже знаю, что произошло.
Тамара бросила очки на стол, подставила сыну щеку для поцелуя. Мельком глянув на синяк, он поцеловал мать.
- Сегодня утром приходили из уголовного розыска. Спрашивали о фабрике, они догадываются о нелегальных рабочих.
Михаил, сев за стол, взял маленькую чашку, налил кофе.
- Что еще?
- Пропал ребенок женщины, вьетнамки. Ее нашли мертвой несколько месяцев назад. Мне страшно... Я не понимаю, что происходит. Следователи, они смотрели на меня, как на преступницу, задавали неприятные вопросы...
Михаил молча пил кофе, сумрачно глядя в чашку. Он поднял глаза на мать, и Тамара поразилась, насколько отрешенным был его взгляд. Такие глаза бывают у людей, прислушивающихся к боли где-то глубоко внутри.
- Да... Я понял. Тебе не стоит волноваться. Ты мне лучше объясни, что у вас с отцом происходит.
Губы Тамары чуть тронула горькая улыбка, зеленые глаза потемнели.
- Я виню в происходящем только себя. Жаль, что ты становишься свидетелем этой неприглядной истории. Надо было найти силы и давно расстаться с твоим отцом. Просто наш брак затянулся. Но даже не это волнует меня в последнее время. Я вижу, что ты изменился. У тебя нет подружки, у тебя странные отношения с Маратом...
Михаил протестующее вскинул брови и хотел что-то сказать, но Тамара перебила его.
- Сын, послушай меня! Все с виду в порядке, но я чувствую, с тобой происходит что-то неладное. Ответь мне, только честно. Ответь своей матери, которая любит и волнуется за тебя... Ты принимаешь наркотики?
Михаил аккуратно поставил чашку на стол и, поднявшись с кресла, подошел к краю веранды. Облокотившись о балюстраду, задумчиво смотрел на резвящегося добермана.
- У тебя как у всех родителей, готово клише...Если что-то не так, то ребенок принимает наркотики. Если у моего сына нет подруги, значит, он - гей. Мне понятно твое волнение, оно исходит от непонимания фактов, которые невозможно адекватно и полно воспринять. Всю жизнь я смотрел на людей, кто менее богат, чем моя семья, как на неудачников, считая их никчемными людишками, которым положено жить, как они живут. В своем незамутненном хамстве и пресыщенности я полагал, что все блага, которыми был завален с детства, принадлежат мне по праву. Это в порядке вещей, так и должно быть. А "эти" там, внизу, пусть дальше копошатся, крича о справедливости и равенстве.
Престижный институт, шикарная тачка, закрытые тусовки, красивые покладистые девочки. Этакая нескончаемая дольче вита... Что еще надо? Оказывается, я имел много, не имел только одного - понимания, что жизнь просто так ничего не дает. Приходит время и предъявляется чек, по которому ты должен платить.
-Ты должен деньги? - Тамара тревожно посмотрела на сына.
-Не перебивай меня, а то я забуду то важное, что должен тебе сказать. - Михаил замолчал, будто собирался с мыслями. - Стоит сделать один шаг, только один шаг в сторону! и ты понимаешь, что мир поворачивается к тебе той стороной, о которой ты даже и не подозревал. Ты окунаешься с головой в мерзость и грязь, но продолжаешь, закрывая глаза твердить себе "всё пройдет, я переживу все это, стоит только немного подождать"... Но не проходит, и ты все глубже и глубже погружаешься в зыбучие пески, выбраться из которых уже не хватает ни сил, ни воли, ни смелости. Слишком сладко жил, слишком большой аванс взял у жизни. И ты уже не в силах сделать один единственный шаг, ты становишься противен самому себе за бездеятельность и безволие. Но продолжаешь жить, словно по инерции... Я боюсь сделать этот последний, решительный шаг, чтобы навсегда освободиться от всего этого. Боюсь и ненавижу себя.
Тамара обняла сына за плечи.
- Сделай усилие и прими жизненный вызов: быть одновременно и плохим и хорошим. Не думай, что вокруг тебя все счастливы и порядочны. В людях есть и хорошее и плохое. Ты должен сказать себе, - "да, у меня есть нечто темное и гадкое, и я должен приложить усилие воли, уничтожить это, не дать завладеть второй половиной, светлой и чистой".
- Мама... Ты - идеалиста! - губы Михаила скривились в мучительной усмешке. - Если бы все так было просто. Кругом только и слышишь "загляни в себя, найди чистый источник, ощути принадлежность к Вселенскому счастью и справедливости"! Все это ложь. И ложь - слова, которые упаковываются в красивые обертки, скрывая свою отвратительную гадкую сущность... Человек жаден и подл, и он готов на все, ради своего гаденького и подленького "я". Нет любви, нет преданности, Одна лишь ложь, и жажда 'захапать' чужое. Ты думаешь, Крайнова была любовницей только отца? Нет... Эта тварь смогла и меня обмануть. Я любил её, думал, она меня тоже... А эта гадина просто спала с нами обоими и,... - Михаил замялся, посмотрел на мать.
- Говори! - у Тамары сжалось сердце от взгляда, каким сын посмотрел на нее.
- Она была любовницей Марата.
- Боже,.. - прошептала Тамара. - Как это всё гнусно. Мне тяжело слышать, но не потому, что эта женщина спала и с твоим отцом, и с Маратом... Мне безразличны эти люди. Мне больно слышать, что она 'так' обошлась с тобой, с человеком, который любил её. Да, было ли у неё сердце? Как такое может быть...
- Может, милая моя мама. Но... Теперь это уже не важно. Единственно, о чём я жалею, что ты несчастлива с отцом. Я так беспокоюсь... Ты слабая, всю жизнь прячешься от жизни за этими стенами. Что будет с тобой, если всё вокруг тебя рухнет? Мне жалко тебя. Жалко, что нет рядом мужчины, на плечо которого ты бы могла опереться.
- Но... Ты? Ты мой сын... Чьё плечо может быть более надёжным?
Михаил взял руки матери и, крепко прижал к своему лицу.
- Прости, что не смог стать хорошим сыном. Прости меня...
- Простить? За что? Я люблю тебя. Я всегда буду на твоей стороне, чтобы не случилось.
- И я люблю тебя, - Михаил еще что-то хотел добавить но, опустил руки. - Пойду
Тамара смотрела вслед сыну, гнетущее чувство неудовлетворенности не оставляло её. Она так много хотела сказать сыну, так хотела найти нужные слова. Но что может посоветовать человек, если он сам находится на грани? Если сам неустойчив в этой жизни?
Её нисколько не потрясло признание сына о том, что Крайнова была любовницей сразу трёх мужчин. В конце - концов, каждая женщина решает сама, сколько любовников иметь. Но, то, что Елена спала и с её мужем, и с сыном... Что-то нечистоплотное было в этом, грязное... Такого она никак не ожидала. И Марат... На глазах выступили слёзы. Она вдруг представила, как Марат и Елена, лёжа в постели после секса, смеются над 'старухой'. Знал ли этот художник, что Елена спала и с мужем этой старухи и с сыном? 'Что ж, она получила сполна', - подумала Тамара и ужаснулась этой мысли.
И в то же время, она почувствовала необъяснимую легкость в душе, словно то, о чём рассказал сын... Вся эта мерзость, которая должна была окончательно ввергнуть её в пропасть, неожиданно обернулась для неё потоком свежего воздуха, который, внезапно ворвался в её жизнь, и развеял беспросветную мглу, в которой она жила до сих пор.
Тамара подумала о Романе, этот мужчина пробудил в ней давно забытое: чистое, нежное... Она вдруг поняла, что не может дальше жить так, как она жила до сих пор. Как это ни трудно, она обязана ради своего будущего, может быть и ради сына, сделать то, что давно должна была сделать.